Местом в Европе, где plena potestas действительно получила широкое распространение, стала Англия. Уже в XIV веке там больше не упоминались мандаты или обращение к округам для принятия решений. Одновременно появилась практика, согласно которой решения большинства были обязательны для всех, а не для отдельных местностей, которые могли отказаться от их принятия. Все это — важнейшие элементы современной демократии. Я подробно рассмотрю этот переход в главе 9.

Попытка самодержавия Филиппа Красивого

Западной Европе было несколько правителей, которые пытались править более автократично, и их ограниченная степень успеха многое говорит нам об основополагающих условиях. В Капетинской Франции устойчивая череда бесконфликтных переходов власти и компетентных монархов помогла создать крупнейшее королевство в Западной Европе. Здесь я остановлюсь на примере Филиппа Красивого, самого известного представителя династии. Филипп родился в 1268 году в Фонтенбло, через десять лет после падения Аббасидского халифата на Ближнем Востоке и за десять лет до падения династии Сун в Китае. Он правил с 1285 по 1314 год.

Хотя его иногда называют государственным строителем и централизатором, история Филиппа лучше всего демонстрирует ограничения, присущие автократическому правлению в Европе. Филипп уделял мало внимания необходимости получения согласия, но без собственного государственного аппарата эта стратегия имела неполный успех. Даже в апогее его правления французское государство было неизмеримо слабее, чем китайское государство при Сун или исламский халифат при Аббасидах.

Ассамблеи Филиппа Красивого

Филипп Справедливый использовал политику собраний принципиально иначе, чем многие другие европейские правители. Первое собрание всего французского королевства состоялось в 1302 году, почти в середине его правления. В последующие годы его стали называть первым собранием Генеральных эстатов Франции, но в то время его так никто не называл. Это первое собрание, по общему мнению, было упражнением в королевской пропаганде.[340]

Начиная с 15 февраля 1302 года Филипп начал рассылать созывы на ассамблею, которая должна была состояться в Париже 8 апреля, и в этих созывных письмах содержалась явная ссылка на принцип quod omnes tangit.[341] Но они также отклонялись от оригинальной фразы в очень важном смысле. Вместо того чтобы говорить об «одобрении», или approbare, всех, в письмах было заменено слово deliberare, или «обдумывать». Другими словами, это должно было быть собрание, на котором будет происходить обсуждение, но вопрос об одобрении, похоже, не будет рассматриваться.

Чтобы исключить любые ссылки на необходимость согласия, те, кто писал созывные письма для Филиппа, также искали дополнительные способы укрепить позиции короны. Главным из них было заявление о том, что все представители должны обладать plena potestas и, следовательно, не могут быть связаны никакими мандатами от своих избирателей. Однако в данном случае, как показывают факты, Филипп не был полностью успешен. Ряд отдельных общин наделили своих депутатов всеми полномочиями, но многие другие этого не сделали.[342]

То, что мы знаем о фактических обсуждениях на ассамблее 1302 года, будет знакомо каждому, кто когда-либо присутствовал на собрании группы или комитета, где результат был заранее предрешен. Собрание, проходившее в соборе Нотр-Дам, открылось выступлением советника короля, изложившего разногласия между французской короной и папой. Затем сам король произнес длинную речь, в которой подчеркнул свои прерогативы. После этого каждый из трех орденов был приглашен для отдельного обсуждения. Затем они вернулись и каждый объявил о своей полной поддержке короля без дальнейших обсуждений.[343]

Из всего этого можно сделать вывод, что Филипп Красивый принял принцип quod omnes tangit примерно так же, как лидеры Советского Союза приняли всеобщее избирательное право — практика, ставшая духом времени, была хороша до тех пор, пока за ее использованием был установлен строгий контроль.

У Филиппа Красивого не было государства

Филипп Красивый разработал автократическую модель правления, сочетавшуюся с «шкурой» правления по согласию, но у него не было бюрократии. Когда Филипп вносил предложение о налоге на одном из своих собраний, полученное согласие имело широкую и очень общую форму, как согласие на налогообложение в принципе. Вопрос заключался в том, как его установить и собрать.

Чтобы задуматься о способности Филиппа Красивого собирать доходы, нужно сначала понять, что, согласно одной из популярных фискальных теорий того времени, король вообще не должен собирать никаких доходов. Когда Филипп взошел на престол, французская фискальная доктрина предположила, что король должен получать доходы исключительно из своих королевских владений, а не за счет налогообложения своих подданных. Эта идея стала ассоциироваться с фразой «le roi doit vivre du sien» или «король должен жить за свой счет».[344] Никто никогда не говорил ничего подобного на Ближнем Востоке или в Китае. В 1271 году Фома Аквинский сделал оговорку, что если в исключительных обстоятельствах доходы короля от его домена недостаточны, то налог с христианских подданных законен, если только расходы идут на общее благо. Для нехристиан такой защиты не предлагалось.

Правление Филиппа характеризовалось непрекращающимися войнами. В этих условиях исключительность стала обычным делом, и он двинул Францию в направлении постоянного королевского налогообложения. Это налогообложение имело несколько различных форм, но принципиальным отличием от династии Сун и Аббасидского халифата было отсутствие прямого налога на сельскохозяйственную продукцию. Джозеф Стрейер выделил шесть способов, которыми Филипп облагал своих подданных.[345] Первый и самый значительный источник доходов — налоги на церковные доходы. Второй тип — более общие налоги на имущество. Третий тип — налоги с продаж. Поскольку у Филиппа не было фискального аппарата для их прямого сбора, их собирали чиновники отдельных французских городов. Другие налоги касались внешней торговли, некоторых видов деятельности, таких как ростовщичество, и принудительных займов. Филипп действительно создал зарождающуюся налоговую бюрократию, но она была очень ограниченной как по численности, так и по эффективности.[346]

Несмотря на широкий выбор налогов, уровень доходов, которого добился Филипп, бледнел по сравнению с династией Сун или Аббасидским халифатом, а также рядом других неевропейских обществ. Разрозненность королевских счетов во Франции затрудняет определение твердой цифры доходов Филиппа, но один источник сообщает, что общее количество «чрезвычайных» налогов, взимавшихся Филиппом в период с 1295 по 1314 год, составило 10 625 000 ливров турнуа.[347] При разумных оценках ВВП на душу населения и населения это составляло менее 1 процента ВВП в виде налогов в год.

Прусская альтернатива

Если Филипп Справедливый предпринял раннюю попытку установить автократию в Европе, то три века спустя Гогенцоллерны в Пруссии добились гораздо большего успеха. Пруссия предлагает нам самый яркий европейский пример успешного