Снаружи донеслись голоса, шум шагов, собачий лай.

— Завсегдатаи парка, я думаю. Лучше быстрее уходить.

Марина схватилась за телефон. Будильника она почему-то не слышала. Часы показывали семь часов.

— Да, собираемся, — бодро согласилась она, и общими усилиями они принялись вылезать из подобия спального мешка.

Заметив активность внутри, оживились и окружающие.

— Чего это? Чего это там?

— Смотри, что вытворяют?!

— Бесстыжие! Что за срамоту устроили в парке?!

— Здесь дети ходят! А вы чем занимаетесь?!

— Пошли вон отсюда! Бесстыжие! А то полицию вызовем!

Судя по разным голосам, около палатки собралось немало человек, а повизгивание, шумное дыхание и короткие рыки подсказывали, что среди собравшихся не только люди.

— Жаль, у вашей конструкции нет возможности выхода с другой стороны, — тихо сказал Платон. — Сейчас было бы очень кстати. Подумайте о такой доработке.

Марина напряженно кивнула, больше думая о том, что теперь делать, но одна вдруг сверкнувшая мысль обдала волной теплых чувств: Платон упомянул о доработке, значит, проект не похоронен.

Люди снаружи продолжали негодовать.

— Уходите отсюда, бесстыдники!

— Это парк, а не притон!

— Нечего тут устраивать всякое непотребство!

В дополнение к словам, шумно дыша, в убежище сунулась любопытная морда, подлезла под створки и уставилась на притихших жильцов.

— Фу! — шикнул на собаку Платон так резко и сердито, что животное от страха отскочило обратно, а уже снаружи залилось пронзительным лаем.

— Еще и собаку мою пугают!

— Уходите отсюда! Немедленно!

— А то полицию вызовем!

— Сейчас дети в школу пойдут, а вы тут непотребство устроили!

— Бесстыдники!

— Приводите себя в порядок, — сказал Марине Платон, поправляя на себе галстук, — собирайте вещи, а я пойду на встречу с населением. — И он выбрался из убежища с пальто в руках. — Доброе утро, — приветствовал он собравшихся.

Недовольная группа поборников морали оторопела. Появления из импровизированной палатки холеного, облаченного в строгий деловой костюм человека они никак не ожидали.

— В чем проблема? — спокойно поинтересовался Платон, надевая пальто.

— Вы что тут делаете? — бросила ему одна из удивленных бабусь. — Тут в парке дети гуляют! А вы что творите? Не стыдно вам?

Собака, которую напугал в убежище Платон, визгливо залаяла на него, поддерживая общее возмущение.

— Вроде бы приличный человек! — подхватили другие осуждающие. — А лучше места не нашел?! Гостиниц для такого полно! А они в парке устроились! У всех на глазах! Дети же ходят! Люди! Не совестно?!

— Ничего особенного мы не делаем, — спокойно ответил Платон. — Мы с коллегой проводим полевые испытания нашего экспериментального изделия. Кстати, вам посчастливилось увидеть образец еще до того, как его оценит приемочная комиссия. Очень бы хотелось узнать ваше мнение. Марина Всеволодовна, — он наклонился и приоткрыл матерчатые створки, чтобы заглянуть внутрь, — представьте нам второй образец в сложенном виде. Узнаем мнение потенциальных покупателей.

Марина выбралась из убежища со спецовкой в руках. Облачение Марины не дотягивало до деловой строгости ее спутника, но тоже выглядело весьма прилично.

— Доброе утро, рада представить вам наше новое изделие, — преувеличенно бодро заговорила Марина, словно выступая на выставке легкой промышленности. — На вид это обычная рабочая куртка, но внутри кроется секрет. Расстегиваем молнию, которая идет по всему краю изделия, достаем прокладку…

Слова сопровождались демонстрацией, в которой активно помогал второй участник представления.

Собравшиеся возмущенные граждане первое время стояли молча, онемев от недоумения и наглости застигнутой на месте преступления парочки, а изготовители расписывали достоинства непонятно чего, словно ведущие какого-нибудь «Магазина на диване».

— Вот эти большие петли, — якобы увлеченно рассказывала Марина, — позволяют крепить прокладку в раскрытом виде к веткам или еще к чему-нибудь, на что будет опираться строение. А эти маленькие петли позволяют объемной прокладке крепиться внутри самой куртки в сложенном виде.

— Что вы нам зубы заговариваете?! — очнулись активные блюстители нравственности. — Сворачивайте свои вещи и уходите! Пока полицию не вызвали! Устроили тут! Зубы заговаривают! Мы и так поняли, чем вы тут занимались!

— Трудно пробить дорогу к сердцу покупателя, — произнес Платон. — Мы же вам рассказываем о нашем передовом изделии. Такого нет даже на Западе. Почему бы не поддержать отечественного производителя? Не порадоваться возрождению российской промышленности?

Тут Платон заметил за спинами передового отряда нравственного патруля скромного мужичка, который снимал все происходящее на телефон. Платон шагнул в сторону самозваного папарацци, и сделал это так стремительно, что напуганные бабушки и собачники отпрянули в стороны, давая ему дорогу.

— Официальная пресса или просто развлекаетесь? — строго спросил у мужичка Платон.

— Какая разница? — бросил тот, явно струхнув, но делая вид, что готов постоять за себя. — Сейчас каждый может! А я человек неравнодушный! Кто-то должен следить за порядком! Я вас тут уже не первый раз застукал! — выдал он свой козырь.

— Неужели? — мрачно произнес Платон и сделал к мужичку еще один шаг, пристально глядя в глаза.

— Да! Не первый! — тот отскочил в сторону лежащего у дерева велосипеда. — Развлекались уже тут со своей барышней! Или не с ней?! Разве не ясно, что так нельзя?! Это общественное место!

— Совсем люди стыд потеряли! — поддержали доброхота старушки и собачники. — В парках безобразничают! На глазах у всех!

— Я вас серьезно предупреждаю, — с нажимом заговорил Платон, не спуская глаз с мужичка, — наше изделие еще находится в стадии разработки и носит статус коммерческой тайны. Если вы свои записи опубликуете, это будет приравнено к противоправному завладению и разглашению коммерческой тайны. А наше изделие, между прочим, имеет не только гражданское назначение, но и военное. Я понятно выразился?

— Не имеете права мне запрещать! — возмутился мужичок. — Я могу размещать то, что снял сам! Я законы знаю! Изучил!

— Вот и посостязаетесь с нашими столичными адвокатами перед судом, кто из вас лучше знает законы: вы или они. Но имейте в виду, суммы гонораров у них шестизначные, и все расходы лягут на вас, как на проигравшую сторону. Готовы к этому?

— Нечего меня запугивать! — продолжал храбриться мужичок. — Я законы знаю!

Платон мрачно сверкнул глазами, резко развернулся и пошел обратно к убежищу.

— Марина Всеволодовна, испытания на сегодня заканчиваем. — Протокол результатов заполним в офисе. Кто-нибудь хочет высказать свое особое мнение? Пожелания, предложения? — обратился он к собравшимся.

— Убирайтесь отсюда вместе со своей палаткой! — непримиримо заявила возмущенная общественность. — Парки у нас не для экспериментов! И не для спанья! А для гуляния!

Под пристальными взглядами коллеги весьма быстро, но по-деловому, без спешки, свернули в куртку свое ночное пристанище, собрали остальные вещи и покинули место преступления.

— Вас домой? — поинтересовался Платон, когда они сели в машину.

— Да, хотя к началу рабочего дня я точно не успеваю, но в таком виде появиться тоже не могу…

— Надеюсь, утренний