— Хорошо, — с облегчением выдохнул Денис. — Мешки когда забрать? Или у тебя еще что-то намечается?

— Вечером заезжай.

Через полчаса Марине позвонила уже Лена.

— Подруга, ты звезда Интернета! — весело заявила она. — Почему я не в курсе твоих затей?! Это новое веяние: в холод, на природе, прямо в городском парке? Острота ощущений повышается?

— Там совсем не то, о чем раструбили на весь город, — раздраженно ответила Марина.

— Скромничаешь! Уже на весь Интернет! На всю Россию!

— Давай потом, — прервала подругу Марина. — У меня сейчас срочные дела.

К обеду хихикало и перешептывалось все предприятие.

Весь рабочий день прошел в каком-то сумбуре, а ближе к вечеру Марина отправилась к своему соруководителю, чтобы еще раз попросить поддержать ее проект с курткой-трансформером, а заодно и поговорить о сохранении конструкторского отдела в полном составе.

По обоим вопросам Платон ответил решительное нет.

— А как же выручка и взаимопомощь? — не отступала Марина. — Я вам помогла в клубе, помогите и вы мне.

— Я и так сделал больше, чем должен был, позволив себя втянуть в сомнительную авантюру с ночевкой в парке. Вы знаете, что творится в сети? Мы с вами прославились.

— Новости быстро устаревают. Послезавтра о нас никто и не вспомнит, тем более наши имена никому не известны.

— Можете поговорить с Изольдой Борисовной или с Кара, я свое мнение высказал. Оно не изменится.

Марина уходила домой, понимая, что надежда на сохранение отдела тает на глазах, время неслось к роковому дню, все способы уже испробованы, а результата нет.

Вечером от тяжелых мыслей Марину отвлекала Лена, требуя подробностей ночевки в парке.

— Ничего особенного. Я там была с нашим менеджером по оптимизации, мы проводили испытания моей модели раскладного убежища. Больше ничего.

— Совсем? — не поверила подруга.

— Совсем.

— Он даже ничего не попытался?

— Не попытался.

— Насколько же он тебя ценит! — восхитилась Лена.

«Или совершенно не воспринимает», — мрачно подумала Марина.

Совсем неприятно стало, когда примерно такой же вопрос снова задал Денис, приехавший за спальными мешками.

— Скажи честно, — он серьезно посмотрел Марине в глаза, — он ничего себе не позволял?

— Ничего! — разозлилась Марина. — Словно сговорились! Мы там делом занимались.

— С трудом верится, — бросил в ответ Денис. — Я вот, — он отчаянно махнул рукой, — не выдержал!

— Но ты же выдержал, — мягко улыбнулась Марина.

— Нет. Думаешь, почему я так позорно сбежал?

Марина пожала плечами.

— Я заранее кое-чего наглотался, чтобы не сорваться, но перебрал, и мне плохо стало, пришлось по кустам бегать. В общем, вел себя, как последний дурак.

Марина, не ожидавшая такого откровения, даже не знала, что сказать.

— Пошел я, — мрачно выдохнул Денис и, забрав мешки, двинулся вниз.

Общая настойчивость Марину озадачивала. Может быть, это она как-то неправильно воспринимает ситуацию? Не видит того, что абсолютно понятно другим? Дошло до того, что в душе проснулась некая обида: а ведь мог бы и попытаться. С Корчук он, как выяснилось, танцует до упаду, а с ней — только деловое общение.

— Значит, совсем не видит во мне девушку, — сделала для себя вывод Марина. — Только конкурента. Ожидаемо блокирует мои идеи, отказывается помогать и… А чего я хотела? С самого начала было понятно, что человек пришел работать, а не заниматься посторонними вещами. Это не Сорский. Меня же обо всем предупреждали. Изольда Борисовна так прямо и охарактеризовала: монстр. Чего я еще хочу?

Взгляд Марины упал на книжные полки, пробежался по ним и застрял на названии «Герой нашего времени» М.Ю. Лермонтова. Марине вспомнилась ночь в убежище, пронзительный рассказ Платона и горячий комок собственных переживаний, потом в памяти всплыло утро, тепло груди под щекой, заботливо накинутое пальто и решительный рывок навстречу недовольным гражданам с собаками.

— Что поделать, Михаил Юрьевич? — вздохнула Марина. — Время идет, а ничего не меняется. Ваш рецепт действует и сейчас. Сочувствие нас подводит.

Марина включила компьютер, зашла в Интернет, поискала что-нибудь в подтверждение рассказанной Платоном истории, но ничего не нашла, даже его фотографий того периода, только снимки с матерью. Платон нигде не улыбался, выглядел напряженным и отстраненным. Для сравнения Марина открыла на своем телефоне совместную с Платоном фотографию с выставки. Здесь он тоже не улыбался, но не выглядел отстраненным, напротив, он вроде бы покровительствовал своей коллеге.

— Не верю я в вашу бессердечность, — заявила Марина фотоснимку. — Но боретесь за место вы нечестно.

* * *

Марина ожидала, что после ночных откровений их отношения с соруководителем поменяются в положительную сторону, но никаких сдвигов не появилось.

— Пришел протокол проверки нашего подразделения, — сообщил Платон и протянул Марине несколько листов, а сам встал и отошел к окну.

Она начала читать без особого интереса, потому что с частью из написанного ознакомилась еще в Москве, но после первых двух абзацев брови Марины поползли вверх. На пике возмущения она даже бросила своему соруководителю:

— Откуда они узнали?!

— Мне тоже хотелось бы знать, — Платон прошелся по кабинету, сосредоточенно о чем-то размышляя.

Марина продолжила чтение. Каждый абзац вызывал у нее бурю эмоций и негодований, она едва сдерживалась и кидала огненные взгляды на Платона, который так и расхаживал из угла в угол.

— А последнее вообще чушь! — заявила Марина, дочитав до конца.

— Да, чушь, — Платон сел напротив нее, — поэтому последнее обвинение в расчет брать не будем. Займемся главным. Определимся сразу. Вы этого руководству не сообщали? — он испытующего посмотрел в глаза своему соруководителю.

— Разумеется!

— Даже Изольде Борисовне?

— Абсолютно никому.

— Я тоже никому ничего не говорил. Тогда кто довел это до сведения головного офиса?

— Я бы ответила то же, что и в прошлый раз. Корчук. Она в первую очередь в курсе того, что мы намеренно разбивали закупки по суммам, чтобы обходить внутренние правила.

— Но это вредит ей так же, как и нам.

— Не вредит, если она признается «добровольно», а проще говоря, доносит на нас.

— А в акте пишут, что это выявлено во время проверки. Интересный ход. Зачем?

Тут Марина увидела во взгляде Платона искорки азарта. Получалось, только она переживает о том, что их теперь ждет, а для него вся ситуация — интересная игра.

— Чтобы нас всех очернить.

— Всплыла и история с тем неуместным рисунком, — рассуждал вслух Платон, — ставят в вину необоснованный расход средств и исчезновение списанного рулона. Это не слишком серьезно. Про бунт швей упоминают, про незаконную сверхурочную работу персонала без оплаты пишут, то есть про самоотверженность вашего отдела.

— Поразительно, что в таком обвиняют. Мы спасали ситуацию, как могли, и после этого они еще и сокращение проводят.

— Обвиняют только нас с вами — в том, что