— Окей...

— Я не хочу переступать черту, но Лили после этого начала плакать. — Она впервые встретила мой взгляд.

— Плакала?

Она кивает.

— Да. У неё много вопросов касательно её мамы.

Я выдыхаю и потираю затылок, пока мы идём. Кроме того первого дня в лагере, Лили больше ни о чем не спрашивала о своей маме. И, чёрт возьми, как мне поднять тему о её матери, пока та в тюрьме.

— Её матери нет в ее жизни, — комментирую я, надеясь, что разговор будет кратким.

— Я многое узнала из разговора с ней, но Лили настаивает на раскрытии дополнительной информации.

Я не могу не задаться вопросом, кому это нужно — Лили или Катерине?

— Она ещё недостаточно взрослая, чтобы это понять. Спасибо за беспокойство, но я разберусь с этим.

Она фыркает и останавливается посреди дороги, прежде чем мы догоняем других родителей.

— Игнорируя проблему? — Её тон осуждающий, и она кажется почти рассерженной. Мне интересно, почему она вообще думает, что это её дело.

— Прошу прощения? — Мой собственный тон твёрд, и я пытаюсь дать понять, что ей следует отступить, но я вижу блеск в её глазах. Она будет добиваться ответа на вопрос.

— Нельзя просто вести себя так, будто ничего не происходит, когда маленькая девочка хочет знать, есть у неё мать или нет.

Она кладёт руки на бёдра и пристально смотрит на меня.

Я делаю шаг назад, немного ошеломлённый и очень разозлённый её реакцией. Что она думает, будто знает что-то обо мне и моей дочери.

— Может быть, вам стоит придерживаться палочек от мороженого и блёсток, мисс Сантора?

Её грудь вздымается от глубокого вдоха, а глаза расширяются.

— Я думаю, вам следует быть честным со своей дочерью, мистер Кент.

Мой кулак сжимается в кармане.

— При всём уважении, вам сколько? Двадцать четыре? Что вы знаете о воспитании ребенка, а точнее о воспитании моей дочери?

Её взгляд метнулся к группе отцов, проходящих мимо нас, прежде чем она вновь обратила свои пылающие голубые глаза на меня. Как будто она представляет собой штормовой фронт, и энергия в нашем маленьком пространстве пять на пять меняется. Летнее небо и влажность прошли, и я готовлюсь к ледяной буре.

— Я достаточно взрослая, чтобы понять, что вы обманываете себя. Если вы продолжите ей лгать, то, когда она подрастёт, всё будет только сложнее.

Я скрещиваю руки на груди.

— Вы знаете это из личного опыта? — Я снисходительно наклоняю голову, как будто сам разговариваю с ребенком.

Её родители женаты. Она выросла в роскоши денег, загородных клубов, возможностей и родителей, которые любили друг друга.

Я подхожу ближе, и она отступает назад, ударяясь спиной о дерево у края тропинки.

Когда я смотрю в обе стороны, я вижу, что никто не идёт, поэтому я продвигаюсь вперёд, пока не смог прошептать ей на ухо.

— Давайте придерживаться того, что мы знаем хорошо, мисс Сантора? Когда дело касается моей дочери, вы занимаетесь с ней искусством, отдыхом, плаваньем, а я буду беспокоиться о важных вещах.

Запах кокоса снова доносится до меня, и когда её тело так близко, даже несмотря на то, что я злюсь, мой член твердеет. Отступив назад, я вижу, что её лицо покраснело.

— Нам придётся сотрудничать, мистер Кент.

— Полагаю, что так и будет.

Пара детей бежит по тропинке из хижины, а их родители следуют за ними, с любопытством глядя на нас.

— Спасибо, что подняли этот вопрос, мисс Сантора. Я обязательно с ним разберусь, — доброжелательно говорю я, улыбаясь одной из проходящих мимо матерей.

Катерина быстро берёт себя в руки и кивает.

— Спасибо, мистер Кент.

Я продолжаю идти по пути за дочерью, понимая, что Кэт такая же упрямая и темпераментная, как и много лет назад. Единственная разница в том, что теперь эти качества вызывают у меня желание притянуть её ближе, а не оттолкнуть.

Глава 6

Катерина

Он настоящий мудак.

Придурок с большой грёбанной буквы «П».

Долбанный придурок.

С большими заглавными буквами «ДП».

«Может быть, вам стоит придерживаться палочек от мороженого и блёсток, мисс Сантора». Он и не знает, что у меня есть пять предложений от нью-йоркских галерей, которые интересуются моими работами. Пять. Мистер «Я-Разберусь-Сам» считает, что я хуже него, но чему я удивляюсь? Это в его духе.

— Кэт? — голос отрывает меня от грубых оскорблений в сторону напыщенного Маркуса Кента, в моих мыслях.

Я поднимаю глаза от сегодняшних дел и обнаруживаю своих соседок по комнате, Аву и Чарли, ожидающих у двери хижины. Мы ездим вместе на машине, и мой взгляд скользит по настенным часам.

— Ой, простите, девочки. — Я поспешила закончить все оставшиеся дела, чтобы мы смогли отправиться домой.

— Мы поможем. — Чарли тут же приступает к работе, помогая мне раскладывать мелки по корзинкам, а Ава закрывает бутылочки с клеем и ставит их возле раковины.

— Спасибо. Нас задержало купание. — Я выбрасываю Маркуса Кента из головы, но Чарли, как обычно, почти ничего не упускает.

— Так кто тот придурок? — спрашивает она, беря в руки корзинки с мелками и вставая с Авой у стола.

— Что? — Я говорила двум другим помощникам, чтобы они не давали пользоваться ножницами, и вот я собираю маленькие листочки бумаги, которые какой-то пятилетний ребенок находил развлечением, разрезая их в течении десяти минут.

— Ты бормотала о каком-то придурке, — говорит Ава и плюхается на стол.

— Ух, просто тут есть один папа, который думает, что знает всё на свете, а я маленькая девочка, которой он может помыкать.

Они обе застыли, Чарли остановилась на полпути и посмотрела на меня.

Я могла быть честной со своими соседками. Рассказать им о том, что произошло шесть лет назад, но я знаю их всего неделю, и мне неловко рассказывать им о самой унизительной вещи, которая когда-либо случалась со мной. Момент, который я даже никогда не описывала в своём дневнике на случай, если моя старшая сестра Талия когда-нибудь решит проявить любопытство. Плюс ко всему, всё было так, будто ничего и не было. Но на мой взгляд, это вовсе не так.

— Почему вы, девчонки, так смотрите на меня? — спрашиваю их.

Чарли смотрит на Аву, и в уголках её губ медленно появляется улыбка.

— Ты просто выглядишь взволнованно.

Они вдвоем снова начали убрать вещи.

— Ты тоже разозлишься, если какой-нибудь папаша скажет тебе придерживаться своих палочек от мороженого и блёсток.

Ава рассмеялась, но Чарли толкает её локтем под рёбра.

— Он сказал, что? — спрашивает Ава. — Кто