Я качаю головой.

— Неа. Я не скажу. Вы знаете слишком много людей в этом городе.

Она засмеялась.

— Ты понимаешь, что большинство отдыхающих приехали со всего Орегона и Калифорнии, а не только из Бухты Предела. К тому же я проводила здесь только лето с отцом и редко бывала в самом городе. — Мы заканчиваем, поэтому она садится за один из низких столиков и с отвращением рассматривает какую-то верёвку, которую держит в руке.

«Лагерь Высоких сосен» принадлежит отцу Авы, но для них обеих это летнее занятие. Виктор только что переехал в Бухту после того, как Ава поступила в колледж, поэтому теперь она здесь появляется редко.

— Кстати говоря. Я, наверное, назову его имя, а потом кто-нибудь из вас расскажет мне что-нибудь о нём.

— И что мы скажем, что тебя напугает? — спрашивает Чарли.

Меня больше всего беспокоит то, что она точно скажет, поскольку она выросла в Бухте.

— Что-то приятное, что заставит меня передумать о том, что я его ненавижу, и мне понадобится вся моя энергия, чтобы продолжить ненавидеть этого человека.

Ава роняет то, что у неё было в руке, и мои глаза расширяются. Я спешу к ней, чтобы убедиться, что это действительно то, что я думаю.

Браслет Лили. Дерьмо. Она оставила его.

Если бы я была такой же глупой, какой считает меня Маркус Кент, я бы не поняла, насколько важен этот браслет. Лили время от времени потирала его, в основном, когда она в чём-то не уверена или нервничает. Я кладу его в карман.

— Ты любишь старые браслеты? — Идеально изогнутые брови Авы сдвинулись вместе.

— Он принадлежит одной из девочек из моей группы.

Ава спрыгивает со стола.

— Ну, кто-то должен будет сделать ей новый и всё. На этой штуке, наверное, больше микробов, чем на полу в ванной комнате.

Она качает головой.

— Думаю, для неё он очень важен, — говорю я.

За то короткое время, что я прожила с ней, я поняла одну вещь: она очень прямолинейна.

— Ну, продезинфицируй руки, прежде чем войти в дом. Я не собираюсь подхватить какую-то отвратительную болезнь. — Её глаза закатываются на затылок, и она дрожит всем телом.

— Это не ты положила его в карман.

— Да, расслабься, гермафоб. — В дело вступает Чарли, ещё одна девушка, которая не боится делиться своим мнением. По правде говоря, это одна из вещей, которые мне в них нравится больше всего.

Ава высовывает язык, как Чарли, и смеётся.

— В любом случае. Он не может быть таким плохим, как некоторые отцы из моей группы. — Она нахмурилась на секунду, прежде чем продолжить. — Сегодня днём один из них снял с себя футболку и спросил, не хочу ли я пойти с ним искупаться.

Я смеюсь, а Чарли смотрит на неё так, будто у неё появилось три головы.

— Серьезно? — спрашивает Чарли.

Ава кивает.

— Ага.

— Что ты сказала? — спрашиваю я, выключая свет в хижине и закрывая дверь.

— Я сказала, что правила лагеря запрещают мне оставаться наедине с маленькими мальчиками. — Она обмахивается. — Но у него был отличный пресс. У него была та самая «V» на мышцах внизу.

Мы втроем издали мучительный стон в унисон, потому что, здравствуйте, буква «V». Каждая девушка знает, что буква «V» плавит ваши трусики. И она заставляет умных девушек совершать глупости.

— И потом он ушёл? — спрашивает Чарли.

Она смотрит на меня, не мигая.

— Нет. Он играл со своим сыном и его друзьями. Потом, когда я собрала всех мальчиков, он попытался пробраться внутрь в качестве туриста. — Она качает головой и закатывает глаза, пока мы втроём продолжаем идти по тропинке через лес. — Мне жаль его сына. Я не думаю, что у него есть мозги в его мускулистом, твёрдом теле. — Она толкает меня бедром. — Но хватит о моём надоедливом папочке-одиночке. Кто твой?

— Не имеет особого значения. Мой гнев уже угасает. — Я пожимаю плечами.

— Интересно, — говорит Чарли и двигает бровями.

Удивительно, но они обе забросили эту тему, и мы все садимся в джип Чарли. Он салатового цвета и немного даже едок, но для нас троих более удобен, чем моя машина.

Она выезжает с парковки, и Ава хватается за ремень безопасности.

— Сколько раз я вам говорила, это не Инди! Снизь скорость! — она кричит на неё, но Чарли пожимает плечами.

Во время десятиминутной поездки от лагеря «Высоких сосен» до Бухты Предела, Маркус Кент захватывает все мои мысли. Как бы он меня ни разозлил сегодня, кажется, я не могу его не желать. Когда он был всего в нескольких дюймах от моего тела, я чувствовала, как его дыхание щекочет мою шею, и запах кедра, доносившийся от него от его одежды, ранее в тот же день. Я хотела, чтобы его руки прижали меня к дереву, его пальцы коснулись моей шеи и потянули за верёвку моего верха от бикини, чтобы я оказалась обнажённой перед ним.

Но его слова были ядом в моих ушах, отравляя все мои похотливые мысли. Мне придётся признать факты… Маркус по-прежнему считает меня просто надоедливым ребёнком.

Глава 7

Маркус

Я надеялся, что плавание утомит Лили, но она прыгает по ванной, пока я бреюсь и спрашиваю о детях в её лагерной группе. Как она разговаривала с кем-то, а потом познакомилась с новыми друзьями, а потом кто-то расстроился. Я не слежу за её рассказом, потому что почти не слушаю. Я всё ещё озабочен и киплю от последних комментариев Кэт.

— Папочка? — спрашивает она, и я встречаюсь с ней взглядом в зеркале.

Её глаза широко раскрыты и сосредоточены на мне, так что, думаю, я пропустил вопрос.

— Прости, дорогая, что ты сказала? — спрашиваю у неё.

— А у меня есть мама? — она спрашивает.

Я сжимаю крем для бритья в руке, выдавливая его между пальцами.

— Конечно, у тебя есть мама.

— Тогда где она? Бет сказала, что её мама живет по всему миру, но она связывается с ней по FaceTime в любое время, когда захочет.

— Ну, FaceTime с твоей мамой — это не так-то просто, дорогая.

Я наношу крем для бритья на лицо и ополаскиваю руку, прежде чем потянуться за бритвой на стойке.

— Можем ли мы поговорить об этом в другой раз?

Я смотрю на её отражение в зеркале и впервые провожу бритвой по щеке. Я наблюдаю, как опускаются её губы и как её взгляд устремляется к кафельному полу в ванной, и такое ощущение, будто кулак просто обхватил моё сердце