Сегодня она дает сольный концерт в Мариинском театре — событие, о котором мы мечтали три года назад, когда она только начинала заниматься в петербургской консерватории.

— Готова, солнышко. Папа уже ждет в машине?

— Папа волнуется больше меня, — смеется дочь. — Говорит, что перед сложными операциями так не нервничает.

Максим действительно стал ей настоящим отцом. Более того — год назад Ника официально сменила фамилию на Береснева, сказав, что хочет носить имя человека, который действительно ее любит и поддерживает.

Даниил, теперь одиннадцатилетний, выбежал сегодня утром на тренировку с новостью, что его зачислили в юношескую сборную города по футболу. Мой младший сын вырос уверенным в себе, счастливым ребенком, который называет Максима папой и искренне не понимает, почему раньше жил по-другому.

Полина, четырнадцатилетняя, блистает на сцене школьного театра и мечтает стать актрисой. А Мария, которая полгода назад получила российское гражданство, учится в том же классе, что и Даниил, и считается одной из самых способных учениц школы.

По дороге в театр заезжаем к Анне Петровне. В свои семьдесят пять она по-прежнему энергична, ведет благотворительный фонд помощи детям-сиротам и ни дня не сидит без дела.

— Как дела в московской больнице? — спрашивает она, усаживаясь в машину. — Слышала, что тебе предлагают вернуться на должность главврача.

Вчера действительно звонили из Москвы. Клочкова сняли с должности после очередного скандала, и департамент здравоохранения предложил мне возглавить больницу, где я проработала пятнадцать лет.

— Предлагают, — киваю. — Но я отказалась. Мое место здесь, в Петербурге, рядом с семьей и нашими клиниками.

— Правильно, — одобрительно кивает Анна Петровна. — Нельзя дважды войти в одну реку. Да и зачем тебе чужие проблемы, когда здесь столько своих планов?

В театре нас встречает толпа журналистов и телекамеры. За три года я привыкла к публичности, но все равно немного нервничаю перед выступлениями дочери.

Концерт проходит триумфально. Ника исполняет арии из опер Моцарта и Верди, русские романсы, современную музыку. Зал встает, аплодирует стоя, кричит "браво!".

Смотрю на свою дочь, принимающую овации, и думаю о том, какой путь мы прошли. От слез и отчаяния — к этой сцене, к этому триумфу таланта и труда.

После концерта к нам подходит представитель Миланской консерватории с предложением о стажировке для Ники. Еще один шаг к большому будущему.

Дома, когда дети наконец засыпают после празднования Никиного триумфа, мы с Максимом сидим на кухне, пьем чай и подводим итоги дня.

— Знаешь, — говорит он, беря меня за руку, — сегодня я думал о том, что четыре года назад мы были совсем другими людьми.

— В каком смысле? — спрашиваю, хотя понимаю, о чем он.

— Ты была несчастной женщиной в фальшивом браке, я — одиноким отцом, который боялся новых отношений. А дети... дети страдали от наших страхов и ошибок.

— А сейчас? — улыбаюсь я.

— А сейчас мы — команда. Настоящая семья, где каждый может быть самим собой, где никто не боится предательства или лжи.

Встаю, подхожу к окну. За стеклом — ночной Петербург, мой любимый город, который стал нам домом.

— Максим, а ты не жалеешь, что связал свою жизнь с женщиной с таким сложным прошлым?

Он подходит, обнимает меня сзади:

— Лена, это "сложное прошлое" сделало тебя тем человеком, которого я люблю. Сильной, независимой, способной защитить своих детей и построить новую жизнь из ничего.

В прихожей раздается звук ключей — это возвращается Полина с репетиции школьного спектакля. Через минуту слышим голоса детей, которые делятся впечатлениями от концерта Ники.

— Слышишь? — шепчу я Максиму. — Это звучание счастливого дома. Без криков, без упреков, без страха.

— Это звучание того, что мы построили вместе, — отвечает он, целуя меня в висок.

Иду в детские комнаты, проверяю, как устроились на ночь наши девочки. Ника и Полина шепчутся о чем-то своем, Мария уже спит, обнимая плюшевого медведя. Даниил читает под одеялом с фонариком — привычка, от которой мы давно отучились его отваживать.

— Мама, — шепчет Ника, когда я подхожу пожелать спокойной ночи, — а помнишь, как мы боялись переезжать в Петербург?

— Помню, солнышко. Ты плакала, что не хочешь покидать Москву.

— А теперь я не могу представить жизни без нашего дома, без Полины и Марии, без папы Максима, — она улыбается в темноте. — Хорошо, что мы тогда решились на изменения.

— Иногда нужна смелость разрушить старое, чтобы построить новое, — говорю, поправляя ей одеяло.

Возвращаюсь к Максиму, который все еще сидит на кухне, разглядывая фотографии с концерта.

— О чем думаешь? — спрашиваю, присаживаясь рядом.

— О том, что мы с тобой счастливчики. Не каждому дается второй шанс на настоящую любовь и семейное счастье.

Он прав. Четыре года назад моя жизнь рухнула, казалось, навсегда. Предательство мужа, борьба за детей, профессиональная дискредитация — все это могло сломать кого угодно.

Но вместо этого стало началом чего-то нового, прекрасного, настоящего. Максим, дети, работа, которая приносит не только доходы, но и удовлетворение от спасенных жизней.

— Знаешь, что я поняла за эти годы? — говорю, откидываясь на его плечо. — Что иногда самые болезненные потери оказываются самыми ценными обретениями. Потеряв Павла, я нашла тебя. Потеряв старую работу, создала клиники мечты. Потеряв стабильность, обрела настоящую свободу.

— Поэтому и говорят — пусть горят мосты, — усмехается Максим. — Иногда нельзя дойти до счастья, не пережив полного разрушения прежней жизни.

Мосты в мое прошлое действительно сгорели дотла. Павел отбывает условный срок в Москве, работает грузчиком — единственная работа, которую он смог найти с его репутацией. Вероника вышла замуж за пожилого бизнесмена и теперь живет в Германии. Мы не пересекаемся, не общаемся, и это правильно. Некоторые главы жизни нужно закрывать навсегда.

Но пепел тех мостов стал удобрением для нового сада. Сада, где растут наши дети, наша любовь, наши общие мечты и планы.

— А помнишь нашу первую совместную операцию здесь, в Петербурге? — спрашивает Максим, перебирая фотографии. — Ты так волновалась, что руки дрожали.

— Еще бы не волноваться. Новый коллектив, новое оборудование, ответственность за чужое