Активная возня справа отвлекает от просмотра видео и вынуждает поставить его на паузу. Через мгновение надо мной появляется заспанное лицо Ляли. Выдернув наушник из моего уха, она продолжительно вздыхает:

— Я что, уснула?

— Ну, да.

— Блин, — морщится как от головной боли.

Перелезает через меня и шлепает босыми ногами голой из комнаты. Стоячие сиськи подпрыгивают в такт каждому шагу, белые упругие ягодицы с ними заодно.

Я сворачиваю ролики и, погасив экран телефона, поднимаюсь и отыскиваю свои трусы на полу около кровати. Ляля быстро принимает душ и возвращается в комнату, обмотанная моим полотенцем.

— Отвезешь или такси вызовешь?

— Отвезу.

— Окей.

Дергается и психует, потому что все еще обижена. Говорит, унизил своим пренебрежением. Может быть.

— Зря я к тебе согласилась ехать.

— Ты сама предложила.

Лялька меня ожидаемо не слышит. Натягивая белье и узкий топ, продолжает ворчать:

— Мне завтра рано вставать, и вообще не до тебя… Ты мог бы разбудить.

— Ты не просила.

— Пф-ф-ф… — фыркает, сжав руки кулаки и едва не подпрыгивая на месте, — Как ты меня бесишь, Леша!

— Внеси меня в черный список, говорят, помогает.

Гаврикова везде меня заблокировала, едва добежала до квартиры. Всеми способами продемонстрировала, что не желает больше иметь со мной ничего общего.

— Я подумаю, ясно!

— Ясно.

Нятягиваю джинсы и влезаю в толстовку. Ляля застегивает короткую юбку, сует ноги в туфли на каблуке и, схватив куртку-косуху, шагает за мной на выход.

— Еще раз так сделаешь, Леш, я даже разговаривать с тобой не стану, — бросает в спину, когда идем по ночному двору к моему Марку.

Снимаю его с сигнализации, сажусь за руль. Ляля падает рядом.

— Я так и не поняла, кто она такая, и почему ты за ней сорвался.

— Я же сказал, подробностей не будет.

— Почему?! Я что, не имею права знать?

— Нет.

— Я ждала тебя как дура!.. Написала сотню сообщений, которые ты даже не читал!

— Потом почитаю.

— Ты издеваешься?! — вскрикивает она, — Ты отбитый на всю голову!.. С девушками так нельзя!

— Завязывай истерику, Ляль. Пойдешь пешком.

Громко всхлипнув, она обнимает себя руками и отворачивается к окну. Не хочет пешком идти. Но когда моя тачка тормозит во дворе ее девятиэтажки, все же не выдерживает и заводит шарманку по новой.

— Знаешь, Денежко, ты, конечно, классный, крутой, отлично трахаешься и все такое… но…

— Что?

— Но я не позволю с собой так обращаться.

— Ладно.

— Ладно?! — закрыв лицо ладонями на несколько секунд, она запрокидывает голову назад и начинает хрипло смеяться, — Ты непробиваем, Лех! У тебя хоть сердце есть?

— Чего ты от меня хочешь? — спрашиваю сдержанно.

— Тебе вообще плевать на меня?!

— Было бы плевать, я бы с тобой не спал.

— То есть, я тебе только для секса нужна?

— Ну, да, — подтверждаю кивком, — Мы с тобой вроде как на этом и сошлись.

— Боже, ты реально конченный! — восклицает в притворном ужасе, — Знаешь, что про тебя говорят?

— Что?

— Что ты сохнешь по той девке, а она тебя динамит.

— Что еще?

— Что ты катаешь ее задницу по городу, а она скоро замуж выходит.

В принципе, правду говорят. Отбить нечем, поэтому просто пожимаю плечами.

Да, хочу Варьку себе так, как никогда в жизни ничего не хотел. И да, не могу пока справиться со своей зависимостью и прекратить общение с ней раз и навсегда.

— Леш, ты серьезно?! Что в ней особенного?

— Закрыли тему.

— И чем я хуже, интересно? У вас с ней было что-то?

— Давай, пока.

Ляля открывает дверь, опускает одну ногу на асфальт и оборачивается ко мне.

— Ты мне больше не позвонишь?

— Позвоню как-нибудь. Когда успокоишься.

— Она тебя не достойна, Леш. Скорей бы замуж вышла!

Хлопает дверью, и я тут же трогаюсь с места.

Свадьба уже этим летом. Я знал о том, что она рано или поздно состоится, с самого начала.

Увидел Варьку впервые на дне рождения Сани, друга с которым занимались рукопашкой и представляли школу на межрегиональных. Пиздец, как сильно понравилась. Кудрявая, с огромными глазищами и смешливым ртом. Подкатил, конечно, но меня сразу жестко осадили.

Девочка ангажирована. Занята. И не кем-то, а неким Бжезинским, потомком польских шляхтичей, принцем голубых кровей с безупречной родословной, у которого на нее вполне конкретные планы.

Саня ясно дал понять, что трогать ее нельзя. Будут проблемы. Какие именно, я так и не понял, но, увидев, что у Варьки с ее мальчиком все взаимно, решил держать дистанцию.

Сашка успокоился. Думал, что мой интерес в его сестре погас так же быстро, как и вспыхнул, и, уезжая за бугор, попросил присмотреть за ней до свадьбы.

Я мог бы отказаться, сославшись на что угодно, в том числе, на то, что стоит на нее. Но не стал. Не смог.

А теперь, после вчерашнего поцелуя, и подавно не смогу. Не целуют вот так просто друзей. Похоже, Варька завралась сама себе.

Приезжаю домой, бросаю машину под окнами и заваливаюсь на диван, едва оказываюсь в моей однушке. Отрубаюсь и вижу во сне Гаврикову. Голую, блядь. Подо мной. Снится, что трахаю ее сладко, пока не кончает с моим именем на губах.

Просыпаюсь в обед от трели домофона и вспоминаю, что Настя, моя сестра, собиралась на меня своего сына Ромку оставить, на целый день. У них с ее мужем Киром и дочкой Юлей какие дела.

Открываю дверь, впускаю их в квартиру, пряча стояк за прижатой к животу смятой футболкой.

— Леш, что с лицом?!

— Привет. Я думал, Ромаш уже взрослый, чтобы самостоятельно зайти в подъезд и подняться на третий этаж.

— Чтобы я не узнала, что ты снова дрался?

— Не начинай, а.

— Мам, — говорит Ромка, скидывая одежду, — Шрамы украшают мужчину.

— Леш…

— Насть, не лезь.

Поджав губы, она клюет нас с Ромашом по очереди в щеки и выходит. Мы с племяшом остаемся вдвоем.

— Чем займемся? — спрашиваю, топая в комнату за трениками.

— Дашь бой посмотреть?

Глава 9

Варя

Повернувшись спиной к родителям, яростно кромсаю батон на бутерброды.

— Пап, с сыром будешь?

— И с сыром, и с колбасой давай, — отвечает охрипшим ото сна голосом, — Голодный как пес.

— Мне с колбасой и огурцом, Варь, — просит мама.

— Хорошо, — отзываюсь тихо.

Самой уже вторые сутки кусок в горло не лезет. Я питаюсь тем, что поедаю сама себя.

— А ты?

— Я не хочу.

Ставлю тарелку с бутербродами на стол перед родителями и наливаю для них чай.

— Ну-ка посмотри на меня! — вдруг строго велит