— Ну так как? — спросила она.

Я отдышалась и ответила:

— Секс просто феноменален.

Она взяла вторую босоножку.

— На самом деле это все, что имеет значение. Обо всем остальном вы договоритесь по ходу пьесы. Отношения — всегда дело случая. Раз уж в сексе все хорошо, тогда у вас хотя бы есть хороший секс.

Я откинулась на подушки. Небеса, благословите этих инопланетян и то, что они сотворили с моей матерью!

— Но он не отвечает ни одному из моих требований. — Не понимаю, зачем я решила ей возразить. Видимо, по привычке.

Она замерла с незастегнутой босоножкой в руках:

— Чему не отвечает?

— У меня есть список требований. Ну, знаешь, тех качеств, которые я рассчитываю найти в идеальном муже.

Она смотрела на меня секунддесять, а потом расхохоталась:

— Идеальный муж?! Ох, милая, неужели ты ничему у меня не научилась? Идеальных мужей в природе не существует. Как и идеальных жен. Как и идеальных браков. Иногда любовь побеждает логику, и лучшее, что ты можешь сделать, — последовать велению сердца.

— Последовать велению сердца?

Кто-то постучал, и спустя несколько секунд моя тетя Салли просунула голову в дверь:

— Дебра, ты как, готова? Гэррет говорит, игра закончилась.

— Это так романтично, — ответила моя мать. — Передай ему, что я двадцать три года ждала, пока он поумнеет. Ничего страшного, подождет еще несколько минут.

Она встала, взяла ожерелье и подала его мне:

— Застегнешь?

Мне пришлось повозиться с замочком, но наконец он защелкнулся. Мы вместе повернулись к зеркалу, чтобы мама могла посмотреть на себя в полный рост. Она выглядела красавицей. Светящейся от счастья, даже воздушной. Моя мать всегда была привлекательной женщиной, но сейчас красивой ее делала любовь.

Она дотронулась до моей руки, лежащей у нее на плече:

— Иви, дорогая, я не стану давать тебе никаких советов по поводу твоих отношений. На самом деле, я лишь недавно поняла, что одним из моих худших недостатков была уверенность в том, что я все знаю. Поэтому лишь скажу, что совершаю огромный прыжок веры[19], выходя замуж за твоего отца во второй раз, но я никогда в жизни не чувствовала себя счастливее. Надеюсь, что этот Тайлер хорош настолько, насколько ты заслуживаешь, а ты заслуживаешь самого лучшего. Если он делает тебя счастливой — все остальное не имеет значения.

* * *

Свадьба моих родителей была милой, камерной и романтичной. Отец в черном костюме выглядел благообразно, но клятвы произнес радостно. И так, как будто на этот раз и вправду собирался их сдержать. Наверное, мне стоило вместе с матерью совершить этот прыжок веры и действовать, исходя из презумпции его невиновности.

Как подружка невесты я стояла с ней рядом во время короткой церемонии, но потом села возле Тайлера. Я взяла его за руку. Он проявил спортивный характер, явившись со мной на эти танцульки.

За обедом я сидела между ним и отцом. Мне хотелось, чтобы они поменьше друг с другом разговаривали. Я чувствовала себя, как судья на линии во время напряженного матча в Уимблдоне, и непрерывно ожидала того, что может случиться.

— Чем вы зарабатываете на жизнь? — Этот вопрос был неизбежен, как плохая погода.

— По-разному, и тем, и этим, — ответил Тайлер. — Но в основном работаю санитаром.

— Тайлер планирует пойти на курсы парамедиков, — вмешалась я.

Он покосился на меня и добавил:

— Рано или поздно так и будет.

Мой отец отпил глоток скотча.

— Молодец. Это тяжелая работа.

— Не такая тяжелая, как ваша, — отбил подачу Тайлер.

Он неплохо держался. Конечно, ему сыграло на руку и то, что благодаря женитьбе и односолодовому виски отец пребывал в благодушном настроении.

— Между пациентом под анестезией и пациентом в сознании, я всегда выберу первого, — усмехнулся отец. — Предпочитаю, чтобы больной находился под воздействием сильного успокоительного всегда, когда только возможно.

По реакции Тайлера я не поняла, напугало его высказывание отца, развеселило или оставило равнодушным.

— Тайлер вырос в Белл-Харборе, — сообщила я, надеясь увести разговор в сторону от медицины. — Это и вправду замечательный город.

— Вот только маленький, — сказал отец.

Я могла бы брякнуть какую-нибудь глупость, вроде «зато он очень уютный». Или изречь что-нибудь напыщенное и претенциозное, типа «этот городок — вся Америка в миниатюре». Но не успела — Тайлер меня опередил:

— Да. Он довольно маленький.

Отец кивнул, а у меня кожа зачесалась под мышками. Я не понимала, отчего так нервничала. Какая разница, понравится ли Тайлер моему отцу? Главное, что он нравился мне, остальное не имело значения. А уж понравится ли Тайлеру папа — тем более неважно, поскольку мой отец даже у меня порой не вызывал восторга. Я решила расслабиться и сделала большой глоток вина. Пусть сами выясняют отношения между собой.

— За «Львов» болеешь? — спросил отец.

Подумав, Тайлер ответил:

— Когда они не дают повода стыдиться, что я их болельщик.

И они разговорились о спорте как парочка старинных приятелей, а я внезапно обнаружила, что мое дело сделано. Я им больше не нужна. Я посмотрела на мать. Она слушала какую-то историю, которую рассказывала тетя Салли, и выглядела счастливой — прямо-таки светилась от счастья. Она совершила свой прыжок веры, и я ею гордилась. Похоже, брак пошел ей на пользу.

Глава 31

— Так что ты обо всем этом думаешь? — спросила я Тайлера, когда мы сидели после ужина на заднем крыльце с бокалами вина. Прием после свадебной церемонии уже заканчивался, большинство гостей маленькими группами разбрелись по первому этажу отеля. В патио сейчас не было никого, кроме нас с Тайлером. Наконец-то мне удалось остаться с ним наедине. Весь вечер он был внимателен ко мне, но тих.

Он посмотрел на лужайку.

— Что я думаю? Я думаю, все было очень мило. Милая церемония. Милое место. Милые люди.

Он улыбнулся, но у меня возникло чувство, что он чего-то недоговаривает. И не от усталости, не из-за того, что накануне ему пришлось работать. Это была все та же странная закрытость, появившаяся в нем в день моего переезда.

— И какой милый, нейтральный ответ, — съязвила я.

Полагаю, мне не в чем его винить. Он знал, что моя цель — замужество. Приехать сюда для него уже было смелым поступком. Тем более что держался он, учитывая обстоятельства, вполне естественно, а не шарахался, как олень, испуганный светом фар, хотя меня это вовсе не удивило бы.