— Видя все это? — Он указывает на склад, полный кокаина, за закрытой дверью офиса. — Видя... меня таким?

Его плечи напряжены под моим прикосновением, но я скольжу руками по изгибу его шеи, чтобы обхватить его подбородок и наклонить его лицо к моему. Без предупреждения я нежно прижимаюсь губами к его губам, позволяя своей нежности говорить за меня. Поцелуй легкий, всего несколько прикосновений наших языков, прежде чем я отстраняюсь.

— Кэл... — Мои губы изгибаются в улыбке, которая, я надеюсь, выглядит успокаивающе. — Это никогда не было проблемой.

Он улыбается, облегчение стирает беспокойство с морщинок вокруг его глаз, руки скользят к задней части моих бедер и нежно сжимают их.

— Однажды ты увидишь меня всего. Я могу только молиться, чтобы ты смогла простить самые темные стороны.

Я наклоняюсь вперед и снова прижимаюсь губами к его губам. Я не могу выразить это словами, не сейчас, но думаю, что уже сделала это.

Руки Кэла скользят к моей попе, сжимая ее, когда он прижимает меня к своему телу. Его член твердеет у меня на животе, и я стону в поцелуй.

— Мне взять тебя здесь? Прямо на этом столе и оставить беспорядок, который Люк найдет завтра утром?

Я киваю, и на моем лице появляется озорная улыбка. Глаза Кэла затуманиваются от желания, и он облизывает губы. Руки скользят под мою юбку, одна ложится на бедро, а другая проникает в колготки. Кэл стонет, когда касается моего влажного центра, и я наклоняюсь вперед, чтобы поцеловать его. Наши языки переплетаются, и я не могу сдержать стон, когда он вводит в меня два твердых пальца.

Кэл улыбается во время поцелуя, задавая жесткий ритм, пока ласкает меня.

— Черт, ты всегда готова для меня.

Я смеюсь, но не говорю, что мечтала об этом годами. Легко поддаться его прикосновениям, когда я молилась, чтобы однажды снова их почувствовать.

Жар горит в нижней части живота, наполняя мои чувства, как самый сладкий костер. Из склада раздаются крики, и я морщу нос. Я резко вдыхаю, широко открывая глаза. Черный дым льется из вентиляционного отверстия над головой, и я отскакиваю назад.

— Кэл!

Кэл ругается, бросается к двери и с силой открывает ее. Калеб и другой дежурный охранник достают огнетушители, но это не останавливает разгорающийся пожар. Злые оранжевые языки пламени лижут стены, нагревая комнату до невыносимой температуры. Моя шея покрывается потом, когда я бросаюсь к двери на улицу и дергаю за ручку. Она обжигает мою руку, но не сдвигается с места. Черт, кто-то забаррикадировал нас.

— Кэл, мы застряли здесь.

Его лицо блестит от пота, глаза в панике бегают по складу, по мне. Затем он достает из кармана телефон и набирает номер. Черт, в суматохе я оставила свой телефон в машине. Жара нарастает, дым быстро заполняет сводчатый потолок склада. Кэл вешает трубку и одной рукой снимает белую футболку. Я на мгновение ошеломлена, застыв на месте, пока он подбегает ко мне.

— Вот! — кричит Кэл, разрывая свою рубашку пополам и обвязывая полоску вокруг нижней части моего лица, закрывая нос и рот. Затем он делает то же самое для себя с другой половиной. — Пригнись.

Пламя становится ярче и горячее с каждой секундой, и в моей груди поднимается похожая паника. Колени болят от того, что мы сидим на корточках, но я не смею подняться выше. Калеб и другой охранник бросают огнетушители, поскольку огонь слишком силен, чтобы его можно было потушить, и вместо этого решают выбить двери. Стены дрожат от каждого удара по двери, но они не прекращают попыток. Кислота жжет мой желудок, когда я сжимаю руку Кэла.

— Должен быть другой выход. Ты же говорил, что всегда есть второй выход, — кашляю я, щеки горят от напряжения. — Задняя дверь… что-нибудь!

Кэл качает головой.

— Здесь же нет пожарного инспектора, который бы проверял, прошли ли мы инспекцию. — Он тихо ругается.

Моя рука скользит к его руке, наши пальцы переплетаются, и я сжимаю ее крепко. Жара становится все более удушающей, давит на легкие, когда я пытаюсь вдохнуть, но все, что я получаю, — это рот, полный дыма. Я кашляю в сгиб локтя, и Кэл переводит на меня взгляд.

— Люк уже возвращается. Когда я ему позвонил, он был всего в нескольких минутах езды. Он доберется до нас.

Я чувствую прилив гнева и сдерживаю желание снова закашляться.

— Кэл, если они только что устроили этот пожар, есть вероятность, что они все еще здесь и могут помешать ему добраться до нас.

Черный дым заполняет воздух, до которого не доходят пламя, застилая мое зрение туманной пеленой. Я едва вижу Кэла перед собой, и, боже, что бы я отдала за окно.

Моя спина выпрямляется.

Кэл замечает это и сразу же обращает на меня внимание.

Я протягиваю руку в ожидании.

— Дай мне свой пистолет.

Он открывает рот, чтобы возразить, но я перебиваю его.

— Дай мне свой пистолет. В том заднем офисе есть окно, через которое я собираюсь пролезть. Я обойду склад и открою дверь. Но мне нужен твой пистолет на случай, если они все еще здесь.

Кэл откидывает голову назад, но затем на его лице появляется мрачное согласие. Он срывает с лица свою импровизированную маску, срывает мою и прижимается губами к моим. Поцелуй жесток, карающий каждым невысказанным словом, которое он вкладывает в него. Затем он отстраняется, дрожащей рукой снимает пистолет с ремня и протягивает его мне.

— Послушай меня, — торопливо говорит он, кладя руки мне на лицо, — если их больше одного или ты не можешь хорошо прицелиться — беги. Спасайся. Ты меня понимаешь?

Я открываю рот, чтобы возразить, но с потолка обрушивается балка, и мы вздрагиваем, Кэл прикрывает меня своим телом, пока вокруг нас разгорается огонь. Когда все успокаивается, мы выпрямляемся.

— Скорее. — Он целует меня в губы, и я смотрю на его лицо, моля богов, чтобы это не было последний раз, когда я его вижу.

Я снова надеваю импровизированную маску на лицо и проверяю ствол пистолета, обнаруживая, что он заряжен. Не оглядываясь, я пересекаю склад, уклоняясь от падающих обломков и пламени, и направляюсь к последней двери справа. К тому времени, когда я попадаю в комнату, пот капает с моего виска и стекает под тяжелый свитер. Поспешно вытаскивая верхнюю часть одежды, я использую ее край, чтобы повернуть ручку и открыть дверь. Из офиса валит дым, но внутри, похоже, нет открытого пламени.

За моей спиной раздается глухой