Как будто он специально меня провоцирует.

Хорошо. Если он хочет драки, то пора надевать перчатки.

— За что я должна быть благодарна? — Я отталкиваю его руку, и стакан врезается ему в грудь, проливаясь на его белоснежную рубашку.

Кэл замирает, ошеломленный либо моим пальцем, тыкающим в его мокрую грудь, либо язвительной речью, которую я собираюсь произнести.

— Единственное, за что я благодарна, — это то, что мне посчастливилось не видеть твоего лица последние одиннадцать лет. Каждый день без тебя был категорически лучше предыдущего. Даже день, когда умер мой отец, был прогулкой по парку по сравнению с тем последним утром. Хотя, к сожалению, похоже, моя удача закончилась. И ты единственный, кто может мне помочь. — Я пожимаю плечами, сжимая губы в насмешливой гримасе. — Это то, что ты хочешь услышать? Что единственная причина, по которой я здесь, — это то, что ты мне нужен, и что я лучше проглочу осколки стекла, чем произнесу эти слова, но все равно говорю их?

Кэл не двигается, не дышит. Единственный признак того, что мои слова дошли до него, — это легкое раздувание ноздрей. Он наклоняет голову, чтобы сделать глоток виски, обнажая свою мускулистую шею.

— Ты закончила? — спрашивает он, ставя пустой стакан на боковой столик и прочищая горло. — Теперь моя очередь?

Я прищуриваю глаза, но молчу.

Кэл ухмыляется, наклоняясь вперед, чтобы говорить.

— Я помогу тебе, — начинает он, пальцем закручивая прядь моих волос, — но мне нужно что-то взамен. Я не шутил, когда сказал, что мне нужна жена. — Он отпускает мои волосы и встает, протягивая мне руку.

Я задумываюсь на мгновение, а затем позволяю ему поднять меня. Он пользуется моментом, чтобы оглядеть меня с ног до головы, и я краснею от его оценивающего взгляда.

— Если ты согласишься на мои условия, я использую все имеющиеся у меня ресурсы, чтобы помочь найти Мейсона.

— Что ты имеешь в виду, найти Мейсона? — спрашиваю я. Сердце мучительно стучит в груди. — Ты не знаешь, где он?

Кэл с трудом сглатывает, не отрывая от меня глаз.

— Нет.

Я собираюсь возразить, но Кэл перебивает меня.

— Но если ты говоришь, что его отправили на территорию Кин и с тех пор о нем ничего не слышно, то, должно быть, что-то случилось. Вот мое предложение: ты соглашаешься выйти за меня замуж в течение месяца и переехать в резиденцию Кин, оставаясь в брачном контракте в течение двадцати четырех месяцев. В обмен я найду твоего брата и верну его тебе живым и здоровым. Согласна?

Два года? Моя грудь сжимается, и я задыхаюсь. Он серьезно. Он действительно серьезно. Он найдет Мейсона, а все, что я должна сделать, — это пожертвовать несколькими годами в качестве его... жены.

От этой мысли у меня кружится голова, и я пошатываюсь. Кэл поддерживает меня, положив руку на локоть, и прищуривает глаза, осматривая меня.

— Мистер Кин? — раздается голос рядом с нами.

Официантка вернулась, но у нее нет напитков. Зеленоглазый монстр, над которым я думала, что взяла верх, вновь вырывается на поверхность, и мой взгляд устремляется на Кэла.

— Никаких женщин. — Эти два слова пронзительны, и я вижу, как он понимает, что произошло, — его челюсть слегка дергается, но Кэл легко скрывает это.

— Никаких мужчин, — парирует он. — Я не позволю своей жене ставить меня в неловкое положение.

Я презрительно фыркаю.

— Если бы я была твоей женой, ты бы не имел права решать, что — или с кем — я делаю. — Я слышу лицемерие, двойные стандарты, но я не могу ничего поделать с тем, что он действует мне на нервы, и мне нужно сказать последнее слово.

Кэл вступает в мое личное пространство, заставляя меня поднять на него глаза. За его спиной потрескивает огонь, окутывая его золотистым сиянием. Его обычно шоколадно-каштановые волосы пылают каштановым огнем, а карие глаза блестят от любопытной эмоции.

— Единственный член, которому будет поклоняться моя жена, — это мой. — От него слабо пахнет виски, и на меня надвигается аромат его сандалового одеколона. Это пьянящее сочетание, которое возвращает меня на несколько лет назад.

Кэл проводит пальцем по моей челюсти, говоря тихо, чтобы никто другой не услышал.

— Я еще не думал добавлять это в контракт, но если ты хочешь изменить условия, я с удовольствием рассмотрю это.

— Не перегибай палку. — Я отталкиваю его руку от своего лица, и Кэл смеется.

Рядом с нами кто-то прочищает горло, и мы поворачиваемся к официантке. Ее смуглая кожа покрывается легким румянцем. Она смотрит по сторонам, только не на нас.

— Кира, дорогая, — говорит Кэл, наконец заметив ее присутствие. — Встретимся у входа.

Я открываю рот от удивления. Его наглость поразительна. — А что случилось с отсутствием женщин?

Кэл ухмыляется, и в уголках его рта появляется озорная улыбка.

— Мы еще не женаты, Зайчик. — Он в последний раз смотрит мне в глаза, прежде чем оставить меня стоять у потрескивающего камина. — Встретимся на закате двадцать пятого числа в Вистерия-Пойнт. Надень что-нибудь белое.

Я застыла, не в силах пошевелиться, даже когда он уходит. Что только что произошло?

— О, и Лорен? — Он поворачивается ко мне. — Не опаздывай. Я не хочу гоняться за сбежавшей невестой. Но для тебя, пожалуй, могу сделать исключение.

Он поворачивается на пятках, подмигивает и уходит, оставляя меня в шоке от его предложения. Я действительно выйду замуж за этого человека? За этого человека? За Каллахана Кина, человека, который научил меня никогда больше никому не доверять?

Мой взгляд скользит к месту, где Кэл уходит в коридор с частными комнатами. Кира открывает ему дверь, и они вместе выходят из зала.

О, я заставлю его пожалеть об этом.

Поскольку я не знаю, где находится выход на Парк-авеню, я поворачиваюсь и направляюсь к первому залу, пересекая темный коридор. Двое охранников ничего не говорят, когда я проношусь мимо них, пересекая танцпол, который кажется еще более переполненным, и проталкиваясь через лестничную клетку. В углу, прямо перед дверью, я вижу мертвое растение, где Хадсон велел оставить браслет. Остановившись, я расстегиваю черный браслет. Как эта ночь могла так резко измениться? Я замираю, в горле у меня появляется комок. Если я исчерпала всю доброжелательность семьи Бьянки и теперь действительно осталась одна, то что плохого в том, чтобы оставить его?

Ничего. С улыбкой на губах я сую его в сумочку, открываю металлическую защелку и выхожу в ночь.

Легкий дождь, который шел ранее, превратился в сильный ливень, и хотя мне нужно всего десять секунд, чтобы дойти до угла и