У меня заходили желваки.

— Хэлли в основном держится рядом с домом, но все равно есть школы детей, магазины и заведения, куда она ходит. Список получится длинным.

— Длинный список лучше, чем никакого, — ответил Энсон. — Будем сужать его постепенно. Человек за человеком.

Я знал, что он прав. Нужно было с чего-то начинать. Просто казалось, будто у нас ничего нет. Меньше чем ничего. А люди продолжали умирать.

Дверь ветклиники распахнулась, и наружу выбежала Сьюзен с Тором на руках. Лицо у нее было белое, глаза распахнуты.

Я выскочил из внедорожника прежде, чем изо рта вырвалось хоть слово.

— Что случилось? Где Хэлли?

Сьюзен дернулась, оглядываясь по сторонам.

— Я… я не знаю. Мне показалось, я слышала какой-то звук. Почти как крик, но не совсем. Потом Тор начал бешено лаять. Я вернулась проверить, все ли в порядке. Но их не было.

— Кого не было? — резко спросил Энсон.

— Хэлли и доктора Миллера. Я нигде не могу их найти.

Мир вокруг будто замедлился. Кровь в жилах стала тяжелой и холодной. Хэлли. Моя Маленькая плутовка. Она доверилась мне, чтобы я ее защитил.

— Покажите, — рявкнул Энсон.

Его голос вырвал меня из воронки мыслей, и я широким шагом последовал за Сьюзен в клинику. Она повела нас по коридору в смотровой кабинет. На первый взгляд все было на своих местах. Но на столе лежали шприц и флакон.

Энсон наклонился, вчитываясь в этикетку. Потом выпрямился и посмотрел на меня.

— Кетамин.

— Не может быть, — возразила Сьюзен. — Мы используем его для седации. Тору нужны были только прививки.

В ушах загрохотала кровь. Ровный стук сердца звучал как взрыв каждые пару секунд.

— Где Миллер паркуется? — мой голос был неузнаваем. Без эмоций. Пустой. Мертвый.

— Т-там, — быстро сказала Сьюзен и повела нас через вторую дверь в подсобное помещение. Там стояли несколько клеток с собаками и кошками, но ничего необычного не бросалось в глаза. Она направилась к задней двери. — Она всегда заперта. И с сигнализацией, у нас здесь рецептурные препараты. Я не понимаю, как кто-то мог попасть внутрь. Их что, увели? Хэлли и доктора Миллера?

Во мне все скрутило узлом, когда я встретился взглядом с Энсоном.

Он отвернулся, окидывая помещение быстрым взглядом.

— Здесь еще кто-то работает? Ассистент? Другой врач?

— Н-нет. То есть да. Но наш веттехник сегодня на больничном. Она вчера отравилась едой, — запинаясь, сказала Сьюзен.

Пищевое отравление накануне дня, когда Хэлли должна была привезти Тора. Слишком уж удобно.

Энсон посмотрел на маленькую парковку. Там помещались всего четыре машины, а сзади ее плотно обступал лес.

— Это ваша машина или доктора Миллера?

Сьюзен кивнула в сторону бордового Subaru.

— Моя. Его внедорожника нет. Его тоже украли?

Горло жгло так, будто туда плеснули кислоту.

— Мне нужно, чтобы вы отменили все записи до конца дня. Никого больше не пускайте в здание. Это место преступления.

Я мерил шагами пространство вдоль стены конференц-зала. Кожа казалась тесной, будто тело стало для нее мало, а сердце колотилось так, словно вот-вот вырвется из груди.

С одной стороны стола пальцы Энсона мелькали над клавиатурой ноутбука. Команда из охранной фирмы Холта вытащила все, что смогла найти на Дэмиена Миллера. Энсон просматривал данные, сверяя их с тем, что собрал раньше.

С другой стороны стола Холт, Грей, Кейден и Роан склонились над картами местности, пытаясь понять, с чего начать поиски. В доме Миллера не нашли никаких следов, других объектов недвижимости за ним не числилось. Сейчас криминалисты прочесывали его жилище, надеясь отыскать хоть что-то, что даст нам зацепку.

Кто-то из офицеров выдвигал версию, что Хэлли и Миллера могли похитить вместе, силой усадив в машину Миллера. Возможно? Да. Вероятно? Нет.

Миллер забрал ее. Женщину, которая за столь короткое время стала для меня всем. И одному Богу известно, что он с ней сейчас делает.

Чья-то рука легла мне на плечо.

— Ло.

Глубокий тембр отца сделал боль еще острее.

— Мне нужно двигаться, — пробормотал я. — Если остановлюсь, меня просто разорвет.

Отец сжал плечо сильнее.

— Мы ее найдем.

Я резко развернулся к нему.

— Ты этого не знаешь. Не давай обещаний, которые не сможешь сдержать.

Он взял меня за оба плеча, так крепко, что стало больно.

— Я знаю одно: никто из нас не остановится, пока мы ее не найдем.

К горлу подступила желчь. Он был прав. Я знал, что моя семья не откажется от Хэлли. Но что мы обнаружим, когда наконец доберемся до нее?

Дело было не только во мне. Мама поехала забрать мальчишек из школы, чтобы они были с ней и Рен. Но я знал, что они вне себя от ужаса. Они влюбились в Хэлли так же сильно, как и я.

— Я не могу ее потерять, — прохрипел я. — Не думаю, что смогу жить без нее.

Глаза отца наполнились слезами.

— Тебе не придется.

— Я ее люблю, — прошептал я.

— Я знаю. — Он крепко прижал меня к себе. — Знаю.

В зале поднялась суета. В конференц-зал широким шагом вошел Нэш, за ним Клинт и Абрамс. Его лицо было застывшей маской ярости.

Мир вокруг обрушился.

— Что? — выдавил я.

Нэш сглотнул.

— Мы нашли трофеи в подвале. Больше двух десятков. Украшения, водительские удостоверения, пряди волос. И не только за последний год. — Он посмотрел прямо на меня. — Прости, Ло. Это он. С самого начала это был он.

48

ХЭЛЛИ

Дрожь пробежала по телу, когда я перевернулась на спину и облизнула губы. Голова словно была набита ватой — и рот тоже. Одеяло казалось шершавым и чужим. Я моргнула, пытаясь привыкнуть к слабому свету в помещении.

Картинка складывалась обрывками, пугающими кадрами, один за другим, и каждый добавлял новый кусочек пазла. Грубый каменный потолок. Тонкий матрас на полу. Цепь, прикованная к лодыжке металлическим браслетом. И хлипкая белая ночная сорочка.

Дыхание сбилось, стало частым и рваным, когда меня накрыла паника. Только не здесь. Только не снова.

Перед глазами заплясали темные пятна, пальцы закололо. Я не могла потерять сознание. Не сейчас. Не здесь.

На мне все еще был бюстгальтер и нижнее белье. Хотя бы это. Я сдержала всхлип, рвавшийся наружу.

Я попыталась сосредоточиться на дыхании, замедлить его. Но казалось, что легкие больше мне не подчиняются. Они болели и жгли, отчаянно хватая воздух.

Я до боли прикусила щеку изнутри и заставила себя думать о чем угодно другом. О