— Папа, — говорю я глухим голосом, пытаясь унять дрожь в руках, когда хватаюсь за решетку. — О чем он говорит? Что ты сделал?

— Это должна была быть Ава. Это никогда не должна была быть ты. — Папа тяжело сглатывает, его лицо краснеет. — Я бы никогда не смог так поступить с тобой, Зои.

— Но что бы это ни было, ты мог сделать с Авой? — Горячие слезы текут по моим щекам. — Что, черт возьми, здесь происходит?

— Есть долг, который нужно заплатить, — говорит мужчина, подходя к решетке. Он проводит своими пальцами по моим, ухмыляясь, когда я отшатываюсь от его прикосновения. — Тебе скоро придется научиться любить прикосновения незнакомых мужчин, милая. Моих покупателей не интересуют фригидные стервы.

Мое сердце падает на землю, когда я продолжаю смотреть на отца. — Ты должен рассказать мне, что происходит. Прямо сейчас. Мне нужно знать.

Папа качает головой и скрещивает руки на груди. — Будет лучше, если ты не будешь знать, что произойдет, Зои. Доверься мне.

Я смотрю на него сквозь слезы, которые текут по моим щекам. — Как я могу доверять тебе, когда ты причина, по которой я здесь?

Мужчина смеется и толкает локтем моего отца. — В ее словах есть смысл, Джереми. Теперь, я думаю, пришло время вернуть долг, который ты мне задолжал, не так ли? В конце концов, я очень долго ждал. И есть еще небольшой вопрос о процентах, которые ты должен выплатить по долгу после той маленькой проделки, которую ты провернул с картелем.

— Я не виноват, что она вышла за него замуж! — Папа сердито смотрит на меня, как будто все, что я сделала, это усложнила ему жизнь. — Я пытался уговорить ее вернуться домой, чтобы я мог заплатить тебе.

— Мне также придется взимать с тебя плату за поиск. Мне не следовало самому ехать за ней, Джереми.

Тон мужчины покровительственный. — Твой долг продолжает расти. Я так рад, что наконец пришло время его вернуть. А теперь убирайся отсюда, пока я не заставил тебя присоединиться к ней в камере.

— Ты можешь забрать мою вторую дочь.

То, как он произносит эти слова… Холодно. Отстраненно. Как будто я и моя сестра — просто собственность, которую можно продать.

— Ты гребаный ублюдок! — Я кричу, бросаясь на решетку. — Как ты мог так с нами поступить?

Я убью его, если он попадется мне в руки. Он ни за что не причинит вреда Аве.

— Не волнуйся, милая, — говорит мужчина приторно-сладким тоном, глядя на меня. — Твоя сестра нам не нужна. Твоему отцу придется найти другой способ выплатить свой долг.

Папа хмуро смотрит на него и проходит мимо.

Мужчина подмигивает мне, прежде чем вытащить пистолет.

Громкий звук выстрела эхом отдается от стен, когда шаги моего отца замедляются, прежде чем он падает на пол.

Я кричу, падая на колени, а тело моего отца неподвижно лежит на земле. Лужи крови на полу, они стекают ко мне.

Я хватаю ведро, и меня снова тошнит.

Мужчина смеется и засовывает пистолет обратно в кобуру на бедре.

Он присаживается передо мной на корточки, от этой зловещей улыбки у меня по спине пробегает холодок.

— Кто бы мог подумать, что отец способен продать своих дочерей в сеть секс-торговли? — Мужчина фыркает и качает головой.

Он протягивает руку сквозь решетку и проводит пальцами по моему лицу. — Все будет хорошо, милая.

— Ты ублюдок. — Я чуть не задыхаюсь от этих слов, когда смотрю на него.

Мужчина пожимает плечами. — Знаешь, некоторые назвали бы меня ублюдком, а другие сказали бы, что я просто делаю то, что нужно, чтобы выжить. Настоящий ублюдок здесь — твой отец. Он пытался продать твою сестру, а когда это не сработало, он продал тебя. Как ты умудряешься плакать из-за такого человека?

Он прав, но он все еще мой отец.

И прямо сейчас мне трудно увидеть правду о папе, когда он лежит мертвый всего в нескольких футах от меня.

Мужчина достает связку ключей и отпирает дверь.

Я отползаю назад, когда он надвигается на меня.

— Итак, я слышал, что ты замужем за Кристианом Эррерой. — Мужчина двигается быстрее, чем я ожидаю, хватает меня за волосы и поднимает на ноги.

Я сильно прикусываю губу, на ней собирается кровь.

Слезы текут по моим щекам, когда боль пронзает кожу головы.

Он одаривает меня своей зловещей улыбкой и откидывает мою голову назад.

— Не будь дурой, Зои. Если ты хочешь спасти свою жизнь, ты расскажешь мне то, что я хочу знать.

— Иди к черту.

Он хихикает и швыряет меня на землю.

Я вскрикиваю, когда моя рука ударяется о твердый пол.

Мужчина сильно пинает меня в бедро.

Я кричу, на этот раз не в силах сдержаться.

Боль пронзает мое тело, когда я смотрю на него.

— Ты хочешь жить? Тогда начинай говорить.

Он ударяет ногой по другому моему бедру, каблук его ботинка впивается в мою плоть.

Я отползаю назад, пытаясь оказаться как можно дальше от него.

Я не собираюсь предавать Кристиана.

— Он отправляет большую партию оружия за границу. Куда оно направляется и как он его туда доставляет?

Я смотрю на него сквозь слезы.

Мои губы сжимаются в тонкую линию, а голова раскалывается от боли.

Мужчина бьет меня кулаком по ребрам.

Когда я издаю лишь тихий стон, он снова бьет меня кулаком.

— Бесполезная сучка. Тебе повезло, что ты идешь в бордель. Если бы это было не так, я бы прямо сейчас сломал тебе нос.

В коридоре появляются двое других мужчин, когда мужчина выпрямляется во весь рост. Они уводят моего отца, прежде чем вернуться и войти в камеру.

Мое сердце бешено колотится, когда я смотрю на них троих.

Хотя мой желудок ворочается, мне больше нечем блевать.

Я пытаюсь отодвинуться назад, но на меня давит холодная стена.

Я могла бы попытаться добраться до двери и захлопнуть ее перед ними. Вот только я не знаю, где я и кто еще здесь.

Я в ловушке, и я ничего не могу с этим поделать.

— Отведите ее в бордель, чтобы она подлечилась и подготовилась к продаже своей девственности, — говорит мужчина, глядя на двух других. — Если эта сучка не хочет сотрудничать, тогда дата ее продажи переносится. Я хочу, чтобы она немедленно исчезла с моих глаз.

Мужчины набрасываются на меня, каждый берет за руку и поднимает на ноги.

Темные тени очерчивают угол моего зрения, когда боль, пронизывающая мое тело, перекрывает все остальные мои мысли.

Когда они выносят меня из