Натан ссутулился, делая длинные вдохи. Пока Вогель пялился на Роберта, Натан губами проговорил: «Я люблю тебя». Вдруг их не спасут вовремя. Роберт должен знать.

Вогель подобрал пустую пивную бутылку, пропустив предложение мимо ушей.

— Давай, солнышко, покажи любовнику, как ты мне отсасывал.

Натан отпрянул от горлышка бутылки, уткнувшегося в губы. Он ненавидел подлого монстра всем сердцем. Вогелю мало их убить. Нет, Вогель хотел, чтобы они страдали, хотел унизить Натана и помучить Роберта тем, что он не мог спасти близкого человека.

Толстыми пальцами Вогель вцепился Натану в волосы и выкрутил.

— Ну же. Ты уже это делал, правда? Помнишь, как на десерт ты слизывал с члена шоколадный соус? Тебя было не оторвать от моего конца.

Лежавший на полу Роберт зажмурился, после чего кивнул, как бы безмолвно говоря Натану сделать так, как велел Вогель. Но Натан не мог. Он не станет выставлять себя на посмешище. Он отказывался унижаться на потеху этому гнусному человеку. Если полиция не прибудет в кратчайшие сроки, они все равно умрут. В последние мгновения жизни он не хотел становиться марионеткой, не хотел, чтобы Роберт запомнил его таким.

Щелчок пистолета мигом привлек внимание. Гордость, мешавшая подчиниться приказу, растаяла и потекла по телу, как вязкая отвратительная слизь. Вогель направил оружие Роберту в голову.

— Соси, кому говорят. Или хочешь, чтобы твой дружок сдох?

Несмотря на внутреннюю дрожь, Натан всхлипнул и медленно повернулся.

— Зачем ты это делаешь?

— Проституту меня не обдурить. Твои слезы — это награда за муторную погоню.

Вогель с такой силой пихнул бутылку, что она ударилась о зубы. Натана скрутило от страха.

Он широко открыл рот, примирившись с унижением.

Помощи можно не ждать.

По-прежнему оставался проблеск надежды, что полиция уже близко, просто они затаились, чтобы застать врасплох Вогеля и его людей, но Натан больше не мог себя уговаривать, что ночь в укромном фармхаусе, где каждая секунда тянулась как час, завершится положительно.

Бутылка вошла глубже, вынуждая открыть рот еще шире, и звонко билась о зубы. Суставы горели. Натана неистово трясло, он боялся, что стекло треснет и вонзится в язык и щеки. Слезы бежали по лицу. Он всхлипывал, пуская слюни и посасывая бутылку, как было велено.

— Ну что, шкура? Стоит послушать Роберта и оставить тебя забавы ради? Можно запереть тебя в подвале дома на озере. Каждую неделю ты будешь думать, покормлю я тебя или нет.

Натан закрыл глаза, воскрешая счастливые воспоминания, которые помогут справиться, но после оглушительного выстрела он одеревенел и завизжал в стеклянную бутылку. Нечто теплое и влажное закапало на него, как дождь. Разлепив веки, он заметил пустой ошарашенный взгляд Вогеля, по уху и шее текла кровь.

Вогеля качнуло, бутылка упала на пол. Рот у Натана болел, зато освободился. Перед глазами плыло, но никакое облегчение не могло притупить зловоние крови, не могло помешать разглядеть куски плоти и костей, прилипшие к коже. Тело повалилось на пол. Увидев рану у Вогеля в голове, Натан согнулся пополам, силился сдержать рвотные позывы.

А затем уловил звуки сирены.

Стараясь дышать, на труп он не смотрел, хотя смрад смерти еще долго не отстанет от кожи. Натан оглянулся через плечо, как раз когда кто-то запрыгнул в окно. Запутавшийся в занавеске мужчина держал дробовик, а дуло направил на дверь.

Складки ткани наконец-то разошлись, и в комнату шагнул Хэнк, одетый в армейские ботинки и боксерские шорты, в которых, наверное, спал.

— В коридоре еще люди, — прошептал Натан, его слишком потрясло, ясно мыслить не получалось.

— Джейкоб выманил их вниз. — Хэнк опустился на колено рядом с Робертом.

— Они профессионалы, Хэнк. Его грохнут! Господи...

Роберт повернул разбитое лицо к окну. По потолку забегали красные и синие огоньки. Грудь быстро вздымалась. Он смотрел то на брата, то на Натана.

По улице эхом разнеслись помехи.

— Это полиция. Вы окружены. Бросьте оружие и покиньте дом с поднятыми руками.

Кровь заледенела. Пока что рано наслаждаться освобождением.

— Телефон! Достань телефон! — Натан изогнулся, чтобы Хэнк залез в карман. — Я пытался записать признание Вогеля, но Роберт там тоже есть. Удали, быстрее!

Хэнк вытаращился и резво вытащил мобильник, записывавший разговор. Он призадумался, скользнув взглядом по трупу, и тихо хмыкнул.

— Теперь признание ни к чему.

Он повозился с телефоном и швырнул на кровать.

Через окно в комнату ворвались громкие голоса, но Натана так ошеломило, что не удавалось думать ни о чем, кроме смерти, которой они избежали по очень тонкому краю. Удар по самолюбию Вогеля мог стоить им жизни.

Хэнк вернулся к брату. Лицо у Роберта настолько же бледное, насколько красная кровь у Вогеля.

— Твою мать... Роб, твоя рука...

Роберт, громко дыша, покачал головой.

— Развяжи. Не чувствую рук.

Натан без толку подергал наручники.

— Я вызвал полицию. Как ты узнал…

— Мия, — протараторил Хэнк, с хмурым видом освобождая руки. — Умница. Она прячется в тайнике. Никто не тронет мою семью.

Роберт резко хохотнул, потряхивая затекшей правой рукой.

Хэнк напрягся всем телом, словно его ударило током.

— Хватит ржать, черт тебя дери! Думаешь, это игра? Я охотник, и я завалил...

Воздух рассекла череда выстрелов. Все продлилось лишь минуту, но звуки отозвались во всем теле. Натан свернулся в клубок, силясь держать себя в руках. Хэнк бросился к окну и высунул голову за занавески. Он что-то прокричал, кто-то ответил в знакомой манере, однако слов Натан не разобрал, зациклившись на хриплом дыхании.

— Что случилось? Джейкоб в порядке?

Роберт медленно перекатился на правый бок и приподнялся на локте. Левая рука оказалась за спиной, позабытая и милостиво спрятанная от Натана.

Отойдя от окна, Хэнк покачал головой.

— Забинтованного застрелили.

Натана охватил жар. Если бы не наручники, он бы повалился на пол.

— Ждите здесь. Я найду маму и Мию. Надо вызвать скорую. — Хэнк выбежал из комнаты.

Роберт громко сглотнул, коснувшись бледными пальцами деревянного пола, и встретился с Натаном взглядом. Его будто пропустили через мясорубку, но он все равно встал на колени.

Плотину прорвало. Со слезами на глазах Натан заметил, как к нему полз Роберт.

— Не надо. Я в порядке. Осторожнее с руками.

Он давился рыданиями. Несмотря на то что ураган жестокости закончился, расслабиться не выходило. Он по-прежнему готов бороться и выживать. Ничто не убедит, что опасность миновала.

Роберт без остановки стучал коленями по деревянному полу и вскоре прильнул к Натану колючей щекой, горячей, влажной, пахнувшей кровью. Это доказательство того, что они живы.