– Мне так плохо, Кайли, – завыла я.

Девушка помогла мне сесть на диван и принесла стакан воды.

Лишь через несколько минут мне удалось немного успокоиться.

– Это правда, что ты хотела покончить с собой? – тихо спросила Кайли.

– Правда.

– Боже. – Девушка покачала головой. – Изи, твои родители и так потеряли сына. Ты хочешь лишить их единственной дочери? Это эгоистично. Что бы ни случилось, они всегда будут любить тебя.

– Я разочаровала их, понимаешь? Будет лучше, если меня не станет.

– Для кого? – крикнула Кайли, подскочив с дивана. – Ну, убила бы ты себя, а что дальше? Думаешь, все радовались бы твоей смерти? Нет. Все оставшуюся жизнь жили бы с виной. Ты уничтожила бы не только себя. Подумай об этом.

– А что мне делать?

– Борись. Докажи всем, что ты уникальна. Ведь это был твой выбор. Ты вправе сама решать, как проживать свою жизнь. Пусть весь мир узнает, какая Изабель Уилсон на самом деле.

– Я известный редактор…

– Нет, – перебила меня девушка. – Ты – звезда.

– Это смешно, Кайли. Какая я звезда? Кто после случившегося будет слушать мои песни?

– Я! – крикнула она. – И еще десятки миллионов людей по всему миру. Хочешь доказательств? Вставай.

Кайли явно была в бешенстве. Что бы она там ни придумала, мне это уже не нравилось, но сопротивляться я не стала.

– Что ты задумала? – с подозрением спросила я.

– Мы идем гулять, и это не обсуждается.

– С ума сошла? Куда я пойду в таком виде? На улице репортеры!

– И что, Изи? – Кайли взяла меня за руки и посмотрела в глаза. – Ты не можешь скрываться в этой квартире вечно. Репортеры никуда не денутся и через неделю, и через месяц. Они будут продолжать следить за тобой, пока ты не выйдешь на эту чертову улицу и не расскажешь, через что прошла. Так зачем ждать? Это все равно произойдет рано или поздно.

– Я не готова.

– К этому никогда нельзя быть готовой. Ты сама мне говорила, что нужно сделать первый шаг, чтобы чего-то добиться. Куда делась та целеустремленная и уверенная в себе девушка, с которой я познакомилась?

Я опустила глаза в пол и задумалась над словами Кайли. Какой была до разоблачения? Как будто и не помнила. Целеустремленная и уверенная? Разве? Может, я просто носила эту маску, а в глубине души была вовсе не такой?

– Ты должна это понять, Изи, – сказала она тихо. – Ты не та, какой была раньше. Твоя жизнь изменилась, и это нормально. Надо принять действительность и двигаться вперед.

Я подняла голову. Она была права. Я не могла больше скрываться за маской Сирены. Мне нужно было найти себя и понять, кто я на самом деле. Несмотря на боль от предательства, мне следовало попытаться доказать миру, что я не только известная певица под псевдонимом Сирена. В конце концов, я просто человек. Такой же, как и все.

– Может, ты и права, – прошептала я.

– Давай покажем тебя миру, – мягко произнесла Кайли. – Ты сильнее, чем думаешь.

Целый час у нас ушел на сборы: макияж, укладка, одежда. Полностью доверившись Кайли, я выполняла все ее указания.

Стоило нам сделать шаг на крыльцо, как нас ослепили вспышки камер. Журналисты облепили со всех сторон, тыча в лицо микрофонами и телефонами. Гул сотни голосов отдавался в ушах, и я зашаталась.

– У тебя все получится, – проговорила подруга, держа меня за руку.

Ее слова подействовали на меня успокаивающе. Я подняла голову и повернулась к журналистам, затаившим дыхаание.

– Меня зовут Изабель Уилсон. И я – Сирена, – вдохнув полной грудью, уверенно произнесла я.

– Мисс Уилсон, почему вы скрывались? Как теперь будет складываться ваша карьера? Вы планируете выступать на сцене? Когда вы приняли решение, что хотите петь? – обрушился на меня шквал вопросов.

– Когда мне было пятнадцать, умерла моя бабушка, – начала я свой рассказ. – Только она знала о том, что я пою и пишу песни. Я скрывалась все эти годы, потому что не хотела играть в грязные игры, стать чьи-то продуктом, источником обогащения. Мне было комфортно в моем маленьком мирке. Удобно быть анонимом. Мой брат тоже был музыкантом. Его звали Оливер. Он не раз сталкивался с несправедливостью, ложными обвинениями, давлением. Проходить через все это я не собиралась. – Я сглотнула. – Если бы не Итан Хейс, я бы не вышла в свет. Это правда. Родители отстранились от меня, лучшая подруга не хочет иметь со мной дел, начальник выставил за дверь. Думаете, оно того стоило? Я считаю, что нет. О своей дальнейшей карьере не хочу говорить. Если концерты и будут, то не скоро. Сейчас мне нужно наладить отношения с близкими людьми.

Я начала проталкиваться через толпу. Кайли следовала за мной и отвечала журналистам, что интервью окончено. Все, что нужно было сказать, я произнесла.

Через несколько минут нам с Кайли удалось оторваться от этого змеиного клубка, и девушка повела меня к припаркованной на обочине машине.

– Итан одолжил мне свою любимицу, – промурлыкала она, заметив мой вопросительный взгляд. – Только так мы сможешь избавиться от репортеров.

Кивнув, я открыла пассажирскую дверь и нырнула в салон. От знакомого запаха защипало в глазах. В голове сразу всплыли воспоминания нашей с Итаном поездки на Бродвей. Я вспомнила его улыбку, блеск глаз, прикосновения рук. Сердце забилось быстрее.

Было ли все это настоящим?

– Ты большая умница, – сказала Кайли, сев на водительское сиденье. – Я знала, что ты справишься.

– Куда теперь? – отбросив мысли об Итане, спросила я.

– Давай прогуляемся. Тебе нужен свежий воздух. Ты стала такой бледной в затворничестве.

– Не так уж и много времени я провела дома, – буркнула я.

– Достаточно, чтобы поехать кукушкой.

Я закатила глаза и отвернулась к окну.

– Не смей больше так поступать, поняла? Первый шаг сделан. Назад пути нет. А в ад или рай ты всегда успеешь попасть.

– Спасибо тебе, Кайли. – Я повернулась к девушке и всхлипнула. – Если бы ты не пришла, меня бы наверняка уже не было. Тяжело жить с таким грузом, понимаешь?

– Из любой ситуации можно найти выход. Ты просто решила пойти по самому легкому пути, – грустно ответила подруга.

– Прости меня.

– Только не плачь, прошу. Мы полчаса потратили на твой макияж. Не хочу, чтобы все мои труды смыло соплями, – засмеялась Кайли, и я выдала что-то наподобие смешка. – Ну вот, ты уже улыбаешься. Значит, все не зря. Можешь называть меня феей-крестной.

После этих слов я не смогла сдержаться и рассмеялась. Слышать собственный смех было непривычно. Боже,