Делаю паузу и, словно размышляя вслух, продолжаю:

— Скажи, Рома, а зачем вообще придумали эти телефоны? Только чтобы мы постоянно стирали с них пыль?

Мужчина на мгновение замирает, явно пытаясь осмыслить этот философский вопрос.

— Чего? — наконец выдаёт он, явно напрягая извилины в поисках ответа.

— Когда приходишь на «бля-бля» — хотя бы предупреждал бы, — шёпотом. — У меня может родственники из Красноярска приехали.

— Что-то родственников я твоих не заметил, — бубнит обиженно себе под нос он.

— Дурак, а? — мои брови чуть ли не к потолку приклеиваются от удивления.

— А в лоб сказать нельзя? — пыхтит как чайник.

В наш незатейливый разговор вмешивается мужчина средних лет. Ему кто-то ухо укусил. Держится за него — наверное, боится, что окончательно отпадёт. Чуть склоняется к нам и сквозь смех произносит:

— Парень — ты олень, — уже откровенно ржёт над ним. — Когда женщина говорит, что «гости из Красноярска», то к ней лучше не приближаться — красная гвардия наваляет твоей пипирке.

— Что вы загадками какими-то разговариваете? — вдруг подскакивает на ноги Рома. — Ай!.. — и тут же падает обратно, точнее мужику на колени.

Моё терпение окончательно иссякло. В конце концов, Ромка — взрослый парень, вполне способен сам о себе позаботиться. Тем более что компания у него подобралась что надо — наверняка найдётся о чём поболтать. Можно и посочувствовать друг другу, и обменяться опытом, чтобы впредь не попадать в подобные ситуации.

— Ну всё, мальчики, — говорю я, поднимаясь и подхватывая сумку с Кексом. — Выздоравливайте, не болейте.

Фыркнув про себя, направляюсь к выходу. Бывают же такие душнила!

Не то чтобы я совсем против юмора — я его даже люблю. Но только не эти плоские шуточки, над которыми ржут как лошади. По-моему, это признак недалёкого ума. А я, между прочим, дама образованная — любовные романы читаю. Там глупости не посоветуют, да и мозги отдыхают как надо. Правда, маникюр от этого не отдыхает — пока ждёшь, когда же дочитаешь до следующей главы, так и норовишь обгрызть свеженькое покрытие.

И вот настал тот самый день «Х» — день, когда я официально стала личной помощницей Арсения Алексеевича Пошлина. С первого взгляда босс производил впечатление сурового и собранного мужчины, но стоило ему взглянуть на свою жену, как его лицо преображалось — он становился настоящим милашкой.

— Лукерья Ивановна, если у вас появятся вопросы, обращайтесь к коллегам, — произнёс он, предупреждая любые попытки дедовщины. — Они с радостью помогут вам освоиться.

Я не смогла сдержать смешок и, прикрыв рот кулаком, пошутила:

— А я, знаете ли, взяла с собой ремень — на случай, если придётся укрощать строптивцев.

Арсений Алексеевич неожиданно улыбнулся и, глядя мне в глаза, сказал:

— Знаете, вы чем-то напоминаете мне мою супругу. Будет очень интересно работать вместе.

Не подумав, я выпалила:

— Тогда мне нужно от вас забеременеть, чтобы уж точно попасть в образ.

В кабинете повисла неловкая пауза. Осознав, что сказала, я поспешила исправиться:

— Я имела в виду образно! Просто в первый рабочий день ужасно волнительно, вот и несу что попало.

Мой «Босс» мягко улыбнулся:

— Лукерья Ивановна, не переживайте. У всех бывает первый раз...

— Главное — кончить… — начала я, но закончить фразу мне не удалось. В кабинет вошёл мужчина.

Довольно привлекательный, с идеальной причёской и дорогим костюмом. Его смазливое лицо, однако, не внушало доверия — такие обычно не обещают серьёзных отношений, только мимолётное увлечение.

— Кто здесь должен кончить? — его белозубая улыбка казалась слишком искусственной, почти театральной. — О-о-о-о-о, а это кто у нас? Арсений Алексеевич, позвольте полюбопытствовать?

Пошлин демонстративно закатил глаза, и я мысленно усмехнулась. Августина предупреждала меня о некой персоне по фамилии Столяров и его сомнительных шуточках с двойным дном. Ходят слухи, что этот тип успел оставить свой след почти во всём женском коллективе — прямо как петух в курятнике.

— Лукерья Ивановна, моя новая помощница, — босс наградил Столярова тяжёлым взглядом. — Лукерья Ивановна, позвольте представить вам Тихона Романовича. Он у нас… Кстати, Тихон Романович, а кем ты у нас работаешь?

— Я… — он картинно опустился на одно колено, словно благородный рыцарь перед дамой сердца, — готов служить вам верой и правдой, прекрасная Лукерья Ивановна!

Я приподняла бровь, оценивая этот нелепый спектакль.

— И что же, будете приносить мне тапочки в зубах и жить в собачьей будке, как верный пёс? — усмехнулась я, глядя на его утрированную позу. — Увы, эта роль уже занята.

Глава 6

Глава 6

— И где ты только таких… помощниц находишь, Арсений Алексеевич? — Столяров выпрямляется во весь рост, окидывая меня оценивающим взглядом с головы до ног. Его ухмылка становится ещё более самодовольной.

О-о-о-о-о, этот взгляд мне слишком хорошо знаком! Он как красная лампочка на приборной панели — сигнализирует о том, что этот самоуверенный самец сейчас начнёт своё привычное представление. Будет пытаться доказать всеми доступными способами (на какие хватит его фантазии), что это я якобы сама его захотела, а он просто оказался в нужном месте в нужное время — желательно на мне.

— Это подруга жены, прошу уважать и не подбивать к ней клинья, — голос босса звучит строго и непреклонно.

— Так она же тебе не жена, и мне достаточно одного клина… — не унимается Столяров, явно не собираясь отступать.

В этот момент раздаётся сигнал спортивных часов на моём запястье.

— Надо выпить стакан воды, — произношу я задумчиво, прикидывая расстояние от рабочего стола до туалета. Если я буду пить в таком количестве, то есть риск описаться и «таки» не добежать. — Я свободна, Арсений Алексеевич?

— Идите, Лукерья Ивановна, — в его голосе слышится едва уловимая насмешка. — А то Тихон Романович не закончит своё цирковое представление и сотрёт ткань на коленках своих дорогих брюк.

Вместо ответа я поднимаю большой палец вверх и направляюсь к двери. Только у самой двери до меня доходит, что такое поведение не совсем соответствует моему статусу его подчинённой. Но это первый день, да и я здесь по протекции — может, пронесёт.

Только я приступила изучать