Показать средний палец проигравшим расфуфыренным девицам, что сразу дали мне отставку и не воспринимали за равную в ожесточенной борьбе 90/60/90!

Даже язык не покажу, потому что я «выше» этого.

Про собственный вес предусмотрительно промолчу.

Для меня нет конкуренток(ов) – есть обстоятельства непреодолимой силы, в виде лени.

Сегодня я с ней договорилась, и мы пришли побеждать!

— Ни одного живого организма, — с чувством полного сожаления произношу, глядя на девственную нишу для цветов у окна. — Дурная примета.

— Хм?.. — вопросительно взлетают брови моего нового начальника.

— Здесь никто не приживается, чтобы дать ростки, — где услышала заумную фразу, уже не припомню.

— Значит так, Серафима Ильинична, — складывает руки в замок на столе. — Я вас принимаю на должность своего секретаря без выходных и праздников. В ваши обязанности входит обязательный утренний секс на этом самом столе. К слову, он по заводским характеристикам сможет выдержать триста килограмм.

Его руки меняют своё положение.

Движения плавные, словно он ласкает деревянное полотно как женщину.

Настоящий секс, когда мужчина «знает», где нужно надавить, чтобы простимулировать вечную любовь к нему.

Потапов – один из представителей вымирающего вида альфа-самцов из любовных романов.

Смотрю на него, а своих трусов уже не чувствую.

В голове играет эротического плана мелодия. На мне непременно чёрное кружевное белье. Не потому что «стройнит». В нём моя тёмная сторона чувствует настоящую власть над любовником. Потапов сидит в этом кресле, а потом… Я мурлычу вслух с закрытыми глазами?!

Вздрагиваю от хлопка, распахнув сомкнутые веки.

— Шутка, — одним уголком губ дергаёт вверх.

— Шутка?.. — в моей фантазии мы уже оба без трусов. — Что-то в жар меня бросило, — достаю свой карманный вентилятор под смеющийся взгляд Потапова.

— Вам плохо? — подаёт мне стакан воды.

Залпом всё до капельки.

— Такое бывает, — дышу глубоко и шумно. — Первые признаки дефицита калорий.

— В обед у нас деловая встреча, Серафима Ильинична. Голодной вас никто не оставит.

Сразу подкупает мужская забота женскую ранимую душу.

Не оставит голодной – равносильно позвать свободную женщину замуж.

— Да! — громогласно.

— Что «да»? — проявляет крайнюю удивлённость.

— Согласна служить верой и правдой вам, — положа руку на сердце, твёрдо заявляю я.

— Верой и правдой, говорите? — сузив глаза, смотрит так, будто я уже голая перед ним сижу.

— Честно-пречестно, Михаил Михайлович.

— В кадрах вас оформят с сегодняшнего дня, Серафима Ильинична. Потом мы продолжим, — протягивает мне маленький листочек с тремя цифрами «203».

В отделе кадров меня оформили согласно Трудовому Кодексу с обязательным перерывом на обед.

К моему приходу в приёмной уже никого не было. Сиротливый серый стол, потёртое кресло и снова никакой живности.

Сдув с лица прядь волос, нахожу в записной книге на столе номер завхоза.

Милый дедушка с двумя крепкими парнями обустроили моё рабочее место с «Шик»ом. Даже цветок где-то нашли. Кактус, но уже что-то живое!

— Что здесь происходит? — рявкает Михаил Михайлович на суматоху вокруг меня. А как мужиков сладким чаем не угостить за проделанную физическую работу? В моей сумке и конфеты нашлись. Вон, как уплетают за обе щеки. — Николай, объяснишь?

— Серафимушка нас чаем угостила, — поднимает пустую кружку. — Грех было отказаться.

— Соколики, спасибо за помощь, — искренне к ним.

— Тебе, красавица, спасибо.

Николай не замечает, как на нас смотрит наш грозный начальник.

— Михаил Михайлович, а для вас у меня самая вкусная конфета осталась, — протягиваю ему «мишки в лесу».

Мужской дружный хохот Потапов не поддержал, но конфетку положил в карман брюк.

— Серафима Ильинична, немедленно зайдите ко мне с блокнотом и ручкой. И разгоните этот… — взглядом убийцы без холодного оружия стреляет по всем лицам мужского пола. — Надеюсь, что вы меня поняли.

Через полтора часа я и мой грозный начальник (он что-то совсем перестал улыбаться) сидели в красивом ресторане итальянской еды.

— А кого мы ждём? — смотрю по сторонам.

— Одного человека. Он… Временно безработный. Вот хочу переманить к себе.

Кладу на стол блокнот и ручку.

— Михал Михайлович, а диалоги можно сердечками и квадратиками выделять? Так интереснее, — от голода уже рассудок теряю.

Мой вопрос остаётся без ответа, потому что к нам подходит Смирнов Виктор Евгеньевич.

— Наверное вы не знакомы? — Потапов как-то странно улыбается, обращаясь при этом ко мне.

Глава 6

Глава 6

— Всё верно. Мы не знакомы, — Виктор Евгеньевич раньше меня идёт на попятную, если бы я хотела так поступить. Таким знакомством не гордятся в окопе прямого конкурента. Коллектив Потапова меня принял как родненькую. За долгое время я оказалась там, где мне нужно быть. Гадить на новом месте, начиная с обмана – минус из кармы на счастье.

— Отчего же не знакомы? — усмехаюсь я. — Мне всего лишь двадцать семь, а «не уже двадцать семь». Разницу чувствуете? Я даже замужем не успела побывать, чтобы ссылаться на раннюю стадию деменции. Это же накосячит муженёк – а я забуду и буду дальше любить змеюку такую! Крепкие отношения основаны на женской злопамятности. Столько манипуляций для шантажа. Вот, где кладезь мудрости для долгой семейной жизни!

— Серафима Ильинична, наверное вы имели в виду «женскую хитрость»? — Потапов меняет холодность на избирательную внимательность к моим словам.

— Нет, вы не ослышались, — прокашлявшись, меняю интонацию на деловую. — А теперь, когда мы выяснили, что со слухом и памятью у всех всё хорошо – не будем мять сиськи в воздухе и сразу приступим к делу.

Рассмеявшись от моих перлов официант, спешно удалился.

Ну, а я приступила конспектировать все умные фразочки Михаила Михайловича и ответные реплики Виктора Евгеньевича.

Если не представлять на постоянной основе Потапова в одних боксерах и галстуке на расслабленном узле, то понимаешь, что не просто так он протирает свои штаны на своём месте.

Смирнов на его фоне выглядит, как школьник на экзамене. Билет вытащил, который не учил. Пытается всеми силами рассказать зазубренный сюжет своей байки. Как-то жалко и ни капельки не профессионально.

Отпросившись в дамскую комнату, быстренько привожу себя в порядок.

Глаза, губы, брови – ничего не