Сердце будто бы покрылось льдом.

– Может, поедешь с нами? – спросила я. – Хотя бы на чуть-чуть? Побудешь со мной завтра во время эфира?

Я звучала жалко.

Сэм покачал головой.

– Я не могу просто встать и уехать. Но я провожу вас завтра.

А затем прошел мимо меня и, ни разу не оглянувшись, покинул гостиную.

34

Первый эфир вечерних новостей со мной в качестве ведущей прошел идеально. Как и второй, и третий, и четвертый, и пятый. По словам Гарри, генеральный директор был в восторге. Я влилась настолько естественно, словно всегда тут и работала. Только вот выспаться мне пока так и не удалось, хотя на студию я теперь приезжала к трем часам дня. Мысли о Сэме преследовали ночами и грызли изнутри.

Он в самом деле проводил нас до парома, но держался так отстраненно, что мы обменялись лишь скупыми объятиями и пожеланиями удачи. Я не решилась спросить, где Сэм провел предыдущую ночь и увидимся ли мы вновь.

Это не было похоже на две наши предыдущие ссоры: мы не кричали и не обвиняли друг друга, но и ясная надежда на новую встречу отсутствовала. Наши сбывшиеся мечты мешали поиску компромисса. И существовал ли он на самом деле? Сэм остался на своем маяке, а я вновь отправлялась в плавание.

Я могла убеждать себя в одном – это правильный выбор. Хотя с каждой секундой, которую мы снова проводили порознь, от моего сердца откалывался маленький кусочек. И я не знала, как долго продержусь.

– Роуз, у нас для тебя сюрприз, – сказал Джейми, заглядывая в мою гримерку.

На часах было одиннадцать вечера, и я уже смывала макияж, представляя, как буду в одиночестве возвращаться домой. За время моего отсутствия город сильно преобразился, нарядившись к Рождеству, и я не упускала возможности пройтись пешком, оттягивая момент, когда зайду в пустую квартиру.

– Эй, ты чего такая кислая? – нахмурился он. – Пять дней в новом амплуа, а уже похожа на Руфуса.

В вечерних новостях работала слаженная команда, но, боже мой, как сильно я скучала по Джейми и остальным. Никто не подшучивал над тем, что я засыпаю перед камерой, никто не забирал меня из дома, никто не покупал мне ванильный латте у настоящего Аруна и не требовал отмыть сапоги, прежде чем сесть в машину.

Джейми подошел и крепко обнял меня. Каким-то непостижимым образом его кожанка все еще пахла костром и виски. В памяти всплыл наш пьяный разговор у форта. И Сэм. Я постоянно думала о нем, о запахе кофе и сосновых иголок, о спальном мешке и потрясающей лазанье, о том, как он обнимал меня и вечно подначивал. Сердце заныло. Неплохо. Значит, от него еще что-то осталось.

– Хватит грустить, – попросил Джейми и повел за собой.

Мы прошли в комнату для совещаний, где нас уже ждали Билл, Питер, Гарри и Кейт, а за их спинами собрались остальные коллеги. Свет был почему-то приглушен, а атмосфера напоминала вечеринку-сюрприз, какие мы регулярно устраивали сотрудникам в день рождения, но мне такой ждать еще три месяца – до середины марта.

– Что происходит? – заволновалась я.

– Мы кое-что подготовили для тебя, – сказал Билл.

Кажется, я впервые видела его без кепки. Лысина на затылке была небольшой и совсем его не портила. Билл взял меня под руку и подвел к стулу, на котором обычно сидел Гарри, а потом крутанул его, чтобы повернуть к занимавшему половину стены телевизору. Питер щелкнул пультом – и на экране появилось мое лицо. Я щурилась в лучах слепящего солнца и вышагивала по убранному полю, смотря в камеру. На заднем фоне виднелся фермерский дом Марка – одного из героев второго сезона реалити-шоу «Любовь-морковь».

«Это прекрасный день, чтобы… вляпаться в дерьмо! Джейми, твою мать, тут повсюду коровьи лепешки!»

За моей спиной раздался смех Кейт. Кадр сменился.

«Любимое блюдо Уильяма – мараконы. Тьфу ты, макароны!»

– У тебя часто язык по утрам заплетался, – посмеиваясь, заметил Питер.

Я кивнула, не оборачиваясь. Не хотелось отрывать глаза от экрана. На нем Марк, сделав глоток кофе, зашелся кашлем и в секунду покрыл мой белый кашемировый свитер коричневыми брызгами. Я только успела прикрыть микрофон, как Марк, не придумав ничего лучше, кинулся вытирать руками расползавшиеся по моему свитеру темные пятна. Со стороны это выглядело так, будто он решил помассировать мне грудь.

– Мужчина, который выращивает не только самые длинные огурцы Англии, но и доставляет женщине удовольствие руками, – прокомментировал Хью.

– Как я упустила его? – послышался голос Амели, редактора из вечерних новостей. – Мне такое нужно!

«Вы думаете, я добровольно встала в четыре утра? Не думайте. Добровольно таким не занимаются», – сказала я, смотря в камеру с убийственным выражением лица. Потом второй режиссер крикнул: «Мотор!» – и я расцвела, как цветок с первыми лучами солнца.

– Когда-нибудь ты будешь скучать даже по ранним подъемам, – сказал Гарри.

Кажется, я уже скучала. Нарезка из моих неудачных кадров и сорванных дублей длилась дольше десяти минут. И с каждым новым кадром я все сильнее ощущала тоску по непринужденности, какой не было в вечерних новостях.

– Спасибо, – я обняла по очереди своих коллег.

Кейт принесла белый торт, украшенный оранжевыми морковками из мастики. Его жаль было даже резать, не то что есть – таким идеальным он выглядел. В ответ на встревоженные взгляды коллег, еще помнивших пирожки Кевина, она заверила, что купила его утром в кондитерской.

– Кстати, уже нашли мне замену? – спросила я.

– Да, выходит сразу после нового года, – ответил Гарри, тыкая вилкой тоненький, почти прозрачный кусочек торта.

Я коротко кивнула, чувствуя увеличивающийся комок в горле.

– Нам будет тебя не хватать, – сказал Билл.

Глаза и нос начинало щипать от подступающих слез.

– Мне вас тоже, – выдавила я.

Когда час спустя мы расходились по домам, я поймала Джейми под локоть.

– Завтра у Льюиса выступление в школе. Пойдешь со мной?

Джейми застонал.

– Давай мы с тобой просто встретимся и напьемся? Без детей, а? Мне еще рано о них думать.

– Джейми…

Он обнял меня и поцеловал в макушку.

– Ладно, ладно, пойду. Я тоже скучаю по тебе. В следующий раз, когда решишь спасти какой-нибудь остров от банкротства, позовешь меня с собой?

– Конечно!

На следующий день он забрал меня из дома на своем «Астон Мартине». Костюм омара с трудом поместился на заднем сиденье.

– В школьных постановках