Пока он идет ко мне, Хэдли наблюдает за ним. Я отвожу от нее взгляд, сосредоточив свое внимание на Феликсе. Он засовывает пистолет в кобуру на бедре и достает из кармана нож.

— Тебе не кажется несправедливым, что у меня нет оружия? — Спрашиваю я, поддразнивая его, и начинаю пятиться. — Что люди скажут о тебе? Конечно, ты победил меня, но у меня не было шанса дать отпор.

— Ты действительно думаешь, что я куплюсь на это дерьмо?

Я пожимаю плечами и делаю еще несколько шагов назад, прежде чем обойти его и встать между Феликсом и Хэдли. Как только я умру, я знаю, что он отправится за ней. Мне нужно оттянуть время, пока один из моих парней не сможет подняться сюда.

Феликс ухмыляется, перекладывая нож из одной руки в другую и обратно. — У тебя нет выхода. Ты можешь прекратить играть в эти игры. Я собираюсь убить тебя, а затем я собираюсь убить твою девушку.

— Йован! — Кричит Алессио.

Я бросаю взгляд в ту сторону, откуда доносится его голос, как раз вовремя, чтобы выхватить пистолет. В то же время Феликс кричит. Я поворачиваюсь к нему лицом как раз вовремя, чтобы увидеть, как Хэдли бьет его по лицу, наступив ногой на его запястье, чтобы не получить удар ножом.

Похоже, все ее уроки самообороны приносят свои плоды.

— Ты гребаная сука, — говорит Феликс рычащим голосом, прежде чем сплевывает кровь в сторону.

Я подбегаю к ним, приставив пистолет к голове Феликса. Хэдли давит ему на запястье, пока он не роняет нож. Она берет нож и отходит в сторону, спеша туда, где сейчас стоят Рио и Алессио.

— Отведите ее на нашу лодку, — говорю я, не глядя на них. — Она моя девушка.

Алессио поднимает пистолет и целится в Феликса. Хотя у него тоже хороший выстрел, мы оба знаем, что я должен быть тем, кто убьет Феликса.

Я должен быть тем, кто убьет Феликса за все, что он сделал с нашей семьей.

— Черта с два, — говорит Хэдли с ядом в голосе. — Я хочу увидеть, как этот ублюдок умрет.

Феликс поднимается на ноги. — У тебя не хватит смелости.

— Это за то, что ты издевался над моей семьей. — Нацелив пистолет ему между бровей, я нажимаю на спусковой крючок, когда он тянется за пистолетом у бедра.

Феликс падает на землю, по его лицу течет кровь. Я стреляю в него еще раз для пущей убедительности. Хэдли подходит и бьет его ногой по ребрам. — Так тебе и надо, ублюдок.

Когда я поворачиваюсь к Хэдли, в ее глазах блестят слезы, а руки, держащие нож, дрожат.

— Все в порядке, — говорю я, разбирая пистолет и выбрасывая детали за борт. Я подхожу к Хэдли и заключаю ее в объятия. — Все будет хорошо. Мы поедем домой, и все будет хорошо. Теперь ты в безопасности. Наш ребенок теперь в безопасности.

Ее руки обвивают мою талию, и она крепко прижимает меня к себе. Я целую ее в макушку и обнимаю до тех пор, пока она не отстраняется и не кивает. — Все будет хорошо.

— Мы собираемся отвести тебя обратно на лодку, а потом сожжем эту. После этого я отвезу тебя домой, и мы проведем остаток ночи, расслабляясь.

Я держу ее за руку, пока мы спускаемся на нижнюю палубу. Рио запрыгивает в маленький тендер и мчится по воде к нашей лодке, прежде чем подвести ее поближе. Мы с Алессио помогаем Хэдли перебраться из одной лодки в другую.

Как только она оказывается на моей лодке, она бросает нож в океан и вытирает руки о штаны.

— Мне нужно, чтобы ты оставалась здесь, — говорю я, обхватывая ладонями ее лицо и наклоняясь между двумя лодками. Я быстро целую ее, прежде чем отстраниться. — Я люблю тебя, и все будет хорошо. Я вернусь через минуту.

Хотя последнее, что я хочу сделать, это уйти от нее, мне нужно избавиться от места преступления.

Облегчение наполняет меня при мысли о том, что это наконец закончилось. Мне больше не нужно иметь дело с Феликсом. Он больше не может угрожать моей семье. Этого достаточно, чтобы показать мне, что в наших рядах есть предатели, и они погибнут вместе со своим лидером. Уборка уже началась до того, как я ушел из дома пораньше, и завтра к этому времени все испорченные яблоки будут в мусорном ведре, где им и место,

Картель станет сильнее и сплоченнее, когда все будет сказано и сделано.

Сейчас я благодарен судьбе за то, что мы живы и в безопасности, и наш ребенок скоро появится на свет.

Мы собираемся двигаться вперед вместе, и никто больше не посмеет угрожать нам.

Пар от душа застилает стеклянные стены, пока я не спеша смываю кровь с волос Хэдли. Порезы на ее теле небольшие, но они есть. Ярость наполняет меня, когда я думаю о том, как Феликс напал на нее и похитил.

— Я люблю тебя, — говорю я, целуя ее в плечо, избегая пореза возле шеи. — Мне жаль, что тебе пришлось пройти через это. Я думал, Рио будет рядом, чтобы защитить тебя. Я не знал, что его там нет.

Хэдли улыбается и проводит руками по моему телу. — Йован, все в порядке. Теперь мы в порядке. Феликс так или иначе пришел бы за мной. Ты ни за что не смог бы защищать меня каждый час, каждый день.

Я хмурюсь, и она протягивает руку, чтобы разгладить морщинки в уголках моих губ. — Как ты себя чувствуешь?

— Я люблю тебя. — Хэдли целует уголок моих губ. — Я сейчас неважно себя чувствую. Врач сказал, что с ребенком все в порядке, когда осматривал меня. Просто из-за всего остального я чувствую себя дерьмово. Это был долгий день.

Я крепко обнимаю ее. — Прости за то, что я сказал вчера. Ты совсем не похожа на своих родителей. Я набросился на тебя, потому что боялся потерять тебя, даже после того, как пообещал, что ты можешь уйти, если понадобится. Мысль о том, что я могу потерять тебя, почти уничтожила меня.

— Все в порядке, — мягко говорит она, целуя мою ключицу. — Теперь у нас все в порядке. Мы будем работать над тем, чтобы быть лучшими, какими мы можем быть друг для друга, и никто из нас никогда больше не потеряет нашу семью.

Вода начинает остывать, пока мы стоим там, держась друг за друга. Я выключаю душ и выхожу, заворачивая Хэдли