Наверное, это бессмысленно.

Но если есть хоть малейший шанс, что мы оба выберемся отсюда живыми…

— Проснись и пой. — Хранитель Времени заходит в мою комнату и закрывает за собой дверь. Он возится с запонкой на рукаве, украшенной серебром, его тон веселый до тошноты.

Я приглаживаю волосы и смотрю на него потухшими глазами.

— Убей меня.

— Что ж, сегодня утром ты особенно бодрая. Наверное, из-за яиц. Здесь есть немного козьего сыра. — Он имитирует поцелуй шеф-повара.

Я пинаю тарелку с завтраком, и яйца и бекон разлетаются.

— Убей меня, — повторяю я, сохраняя на лице маску безразличия. — Я знаю, что ты этого хочешь.

— Правда? — Он сцепляет руки за спиной и вышагивает передо мной, его блестящие черные туфли шаркают по полу. — Интересный факт обо мне: если ты будешь умолять меня о чем-то, я буду склонен сделать прямо противоположное. И сделаю это самым экстравагантным из возможных способов. — Он усмехается. — Это всегда было моей причудой.

Как я и надеялась.

Я встаю на ноги, звеня цепями.

В горле собирается горечь, пульс пульсирует от ярости.

— Меня всегда тянуло к мелодраме, — продолжает он, снимая песочные часы, прикрепленные к поясу. — Моя мать думала, что однажды я стану шоуменом. Она называла меня «ищущим внимания». — Он делает кавычки в воздухе одной рукой, вращая песочные часы в другой длинными наманикюренными пальцами. — Я предпочитаю термин «оппортунист». И вообще, я всегда считал, что даже самые проницательные бизнесмены должны время от времени давать волю своему воображению. Профессия превращается в нудный труд, если ты не позволяешь себе немного развлечься. — Ухмыляясь, он с нежностью рассматривает песочные часы, которые небрежно держит в руке, прежде чем взглянуть на меня. — Разве ты не согласна?

Я опускаю руки.

— Это для меня? — Сглотнув, я смотрю на песочные часы и пожимаю плечами. — Мне не нужен таймер. Просто покончи с этим.

Он наклоняет голову, с жалостью изучая меня.

— Как будто ты не слышала ни слова из того, что я сказал.

— О, я услышала тебя, громко и четко. Ты — бесхребетное, злое пятно на человечестве. Ты наслаждаешься болью, пытками и смертью. Ты — гнойник, зараженная рана, которая смердит и распространяется, отравляя все вокруг. — Я плюю на его ботинки, но промахиваюсь. — Ты больше не можешь причинить мне боль.

Он с ликованием поднимает палец.

— О-о-о. Я чувствую вызов.

— Ты уже убил меня, — выпаливаю я в ответ, подходя ближе. — С таким же успехом можно сделать это официально.

Облизывая губы, он окидывает меня взглядом с ног до головы, в его разноцветных глазах вспыхивает возбуждение. Один карий, другой прозрачно-голубой.

Оба могли бы быть черными.

— О, Эверли… Ты еще жива. Даже близко не умерла. — Он встречает меня в центре комнаты, вне пределов досягаемости. — И я хотел бы доказать тебе это.

Что-то ледяное колет мне затылок.

Страх.

— Давай прогуляемся, хорошо?

Я хмурюсь, сердце колотится.

— Что?

Хранитель времени возвращает песочные часы на цепочку, затем достает кусок черной ткани и ключ. Он подходит ко мне.

Мои глаза прищуриваются, и я отшатываюсь. Он одет так, чтобы произвести впечатление — костюм на заказ и мятно-зеленый галстук. Но шрам, тянущийся вдоль его шеи, словно извилистая река, говорит о том, что ему не всегда это удавалось.

Подняв ткань, он хватает меня за волосы и начинает завязывать ее вокруг моей головы.

Повязка на глаза.

— Не трогай меня. — Я пытаюсь вырваться из его хватки, но он сильнее, чем кажется. А я слаба, больна и избита.

— Сейчас, сейчас… не нужно тратить силы. Если бы я хотел тебя убить, я бы сделал это.

— Ты хочешь посмотреть, как я страдаю, — выплевываю я, и в глазах у меня темнеет.

— Так веселее.

Я слышу, как ключ открывает замок на моей лодыжке, и я свободна. Я толкаю его, пытаясь вырваться, но он хватает меня за руку и тащит вперед.

— Отпусти меня. — Я брыкаюсь, надеясь попасть в него, но едва задеваю его по коленям. — Остановись, пожалуйста. Я не хочу уходить. Просто позволь мне сгнить в этой камере.

Я лучше умру здесь.

Это было последнее место, где я слышала его голос. Повязка на моих глазах пропитывается слезами, инстинкты выживания дают о себе знать. Хранитель времени сжимает свои мерзкие пальцы вокруг моей руки, а другой рукой хватает за волосы. Мы идем. Я спотыкаюсь. Он удерживает меня в вертикальном положении, а я бью ногами и кулаками воздух, кричу и ругаюсь сквозь стиснутые зубы. Из-за отсутствия зрения я периодически теряю равновесие.

— Такая вздорная штучка, — рычит он мне в ухо. От теплого, ядовитого дыхания у меня мурашки бегут по коже. — Сохрани этот боевой дух. Он тебе еще понадобится.

Я вскрикиваю, когда он тащит меня по длинным коридорам, мои ноги скользят, пальцы цепляются за прохладный кафель. Проходит минута, и меня вталкивают в комнату, где я падаю на четвереньки. Дверь захлопывается за мной. Я впиваюсь пальцами в пол, пытаясь отдышаться, страх скручивает каждый дюйм моего тела. Я слышу, как жизнь пульсирует в моих ушах. Моя кожа покрывается мурашками. Хранитель времени крепко держит повязку на моей голове, а я пытаюсь сорвать ее и царапаю его руки.

И тут я слышу это.

Я замираю.

Песня.

Раздаются первые несколько нот, прижимая меня к полу. Я перестаю двигаться, перестаю царапаться, мое сердце бьется в бешеном танце под мелодию, которая не выходит у меня из головы.

«The Scientist».

Я тяжело дышу, впитывая аккорды и слова песни, которую певец исполняет для моей души. Слезы текут безостановочно, задерживаясь на зудящей ткани.

— Что это… — хриплю я, рыдая от переполняющих меня эмоций.

— О, ты знаешь, глупышка. — Он хихикает, стягивая повязку с моих глаз. — Это твоя любимая песня. Я подумал, что этот момент заслуживает подходящего саундтрека.

— Как… как ты…? — Неужели он все-таки нас слушал? Я быстро моргаю, пытаясь вернуть себе зрение. Мы находимся в крошечной камере — стерильной, пустой, ничем не отличающейся от моей. Оглядываясь по сторонам, я пытаюсь разглядеть хоть что-нибудь, но ничего нет.

— Было бы безответственно с моей стороны не навести справки о моих долгосрочных резидентах, тебе так не кажется? Особенно когда достаточно просто поискать в Google, чтобы найти интервью, которое ты давала в социальных сетях незадолго до того, как твоя жизнь приняла столь печальный оборот.

Желчь обжигает горло.

Он играет со мной.

— Встань. — Он подталкивает меня ногой, пока я не поднимаюсь на шаткие ноги. — Иди.