Янка сворачивает разговор, а у меня из головы не выходит этот Матео. Это что за смертник такой, замучил своим назойливым вниманием мою Лизу. Я, перевариваю в своём котелке эти мысли несколько дней. Я провожу очередной отстрел, и в деталях представляю, как пуля пронзает башку, и довольная ухмылка гаснет, на загорелой испанской физиономии. Гоняю, эти мысли по кругу, и загоняюсь ближе к ночи. Вот здесь мои фантазии подбрасывают самое страшное, мне чудится, что Лиза сдаётся и принимает ухаживания, и чужие смуглые руки, ласкают нежную кожу моей малышки, а она сладко стонет, как когда-то со мной, и ей, бля*тво, это нравится.

- Ты кормишь меня этим уже четыре дня, я столько не фотографировался даже в детстве. – стараюсь не кричать, но не повышать голос не получается. Понимаю, что парень ни в чём не виноват и старается, как может, но мне надо ещё быстрей. – Две недели, мы обговаривали такой срок, и я за него плачу нехилые бабки, и накину сверху, за каждый день сокращения этого срока.

- Ну как дела? – Алик даже не скрывает своей победоносной улыбки.

- Хре*во. Впервые я чувствую себя таким беспомощным. Этот чёртов Евросоюз, этот грёбаный Шенген.

- А ты хотел, чтобы один твой щелчок пальцами, и всё сделано. – Лёха явно глумился, и был невероятно доволен. – Это плата, Дёмыч, заметь, небольшая плата за просереный год. У тебя хоть маломальский план есть, как ты появишься, что скажешь. Упадёшь как снег на голову. Девочка только начала жить, а тут снова медведь, пришёл потоптаться.

- Лёх, не мороси, лады. – быстро тру, пальцами лоб. – Я и так на взводе.

Конечно, я думал, обо всём этом. И как появлюсь, и что скажу. Только ничего путного не выходило. Я даже самонадеянно не стал бронировать гостиницу. Просто ввалюсь к малышке в надежде, что не выгонит старого друга, брата, лучшей подруги, на другой свой статус и не надеюсь. Загоню ей что-нибудь про работу. Останусь на неделю, другую. Понаблюдаю. Разведаю обстановку.

- Ты зачем туда летишь, Демьян? – Алик редко называл меня полным именем. Мы с ним со школы, не разлей вода. Последний раз, когда он назвал меня Демьяном, Лёха признался, что любит мою сестру и хочет на ней жениться.

- У меня нет ответа на твой вопрос. – признаюсь честно. – Просто я так задолбался обо всём этом думать. О ней, об этом испанском мачо.

- Ты давай-ка, на берегу всё для себя решай. А то разбередишь старые раны, воскресишь забытые чувства, а потом тебе опять что взбредёт, как там… - Алик щёлкал пальцами. – баб Настя говорила…

- Жёлтая вода в голову ударила. – напомнил и заулыбался, Лиза непременно понравилась бы бабушке.

- Вот-вот. Она самая. Ты уедешь, она останется. Я так понимаю, у тебя ещё неделя. Думай, брат, думай.

Я честно думал, взвешивал все за и против. Против было гораздо больше, но мысль, что Лиза принадлежит другому… Ну на х*й такие мысли. А вот на счёт воскрешать старые чувства, так если есть что воскрешать. Как-то я подслушал разговор сестры с Лизой, «Теперь ты понимаешь, что это самая большая любовь в твоей жизни», вот что это было, Лиза сдалась, Матео получил её. Теперь она его любит. Она любит. Его.

Мне просто нужен ответ на единственный вопрос, счастлива ли она. Я сделал правильно, что отпустил её, или совершил самую большую ошибку. Пусть скажет «Да, люблю другого», и я уеду, и больше никогда не побеспокою её, даже в мыслях. Просто посмотрю на неё в последний раз, на счастливую малышку, себе скажу, в последний раз, и улечу.

- Ты Янке точно не сболтнул? – уточняю на всякий случай. До вылета два часа, мне ещё до хрена времени здесь болтаться.

- Без паники, она не знает. – меня действительно малёха трехала, но это скорей от моей нелюбви к самолётам. – Я сказал, что ты до Самары сгоняешь. Это все твои вещи. – он кивает на небольшую сумку у меня в руках.

- Да, только ручная кладь.

- Документы? Билеты? Есть что декларировать?

- Да, мамочка, я всё приготовил. – ехидно улыбаюсь другу. – И что мне декларировать, наличку я не везу. Не 90-е. Так, по мелочи.

- Подарок. – Алик закатил глаза. – Ты не видел девушку больше года. Да и вообще, напрашиваться на постой и без подарка.

- Думаешь, надо было что-то купить? – твою мать. Я не секу в этом. От слова совсем.

- Конечно, воровать чужую ювелирку у тебя получается лучше.

- Я её тебе возместил. Что опять плачешь-то.

- Давай, брат. Регистрация уже заканчивается. – Алик похлопал меня по плечу, подталкивая к стойке. – Знаешь, Дёмыч, любить женщину не так уж сложно, если ты уверен, что это твоя женщина. Как по накатанной, как будто так было всегда. – я несколько раз кивнул другу, и повёл плечами, сбрасывая триммер. – Верни Лизу на родину, чтобы мне не пришлось туда лететь.

- Патриот хр*ов.

Несколько часов неподвижного сидения, и я прибываю в солнечную Испанию. Да, с*ка, так далеко я ещё не забирался. Лиза, малышка, это только ради тебя. На улице двадцать три градуса, довольно тепло для меня и привычного мне начала ноября.

Такси остановилось у небольшого дома с белым заборчиком, окружённого множеством кустарников. Дорожка, уходящая вниз, вела к пляжу, который прекрасно просматривался из больших окон дома. Я стоял у калитки в нерешительности и смотрел на этот белоснежный дом с цветущими кустарниками, не решаясь позвонить, или попробовать хотя бы войти. Чертыхнувшись, толкнул резную дверку, которая не была заперта. В Испании не принято закрываться, или как? В голове стрельнули базовые установки безопасности. Замигали красной лампочкой, Лиза безрассудна и самонадеянна. Как видимо, уютный домик, не имел заднего двора, рядом с небольшой подъездной дорожкой, и каменной тропинкой, располагался небольшой бассейн и терраска со столиком и на вид довольно удобными креслами. Возле бассейна валялись разноцветные надувные изделья, я даже не могу представить, для чего эта пое*ень-трава. А на качелях, лежал плед и множество подушек.

Вот она, обитель малышки Лизы. Я живо представил, как она вечером, после ужина, сидит на этих качелях, укутавшись в свой плед, смотрит на кусочек