На нём дружно водили хоровод звери — козёл, баран, котик и птица, смахивающая на синицу после бури.

В центре композиции царственно красовалась корова с пятью ногами. Или, как выяснилось позже, четырьмя ногами и хвостом-переростком.

— Очень красиво, милая, — улыбнулась я. — Но, боюсь, мы не успеем согласовать новый макет с заказчиком. Придётся перенести на следующий проект. Хорошо?

Поля вздохнула трагично. Настолько трагично, что Станиславский бы прослезился.

— Эх… Такая идея пропадёт зря… — скорбно выдохнула она. — Коровка Марфуша будет расстроена.

— Марфуша? — переспросила я, уже заинтригованная.

— Ну конечно, — серьёзно кивнула дочь. — Вот же она, в середине. Она очень рада, что будет дарить молоко детям, но теперь… теперь ей никто не разрешит. Она старалась.

— Понятно… Ну ты ей передай, чтобы не слишком расстраивалась, ладно? — я пригляделась к рисунку. — А почему у неё пять ног?

Поля посмотрела на меня с выражением лёгкой настороженности. Как будто только что засомневалась в моей профпригодности как взрослого.

— Мам, это же хвост. Ну ты что, не видишь?

— Ой… — промямлила я, виновато посмотрев на коровку.

В этот момент к нам подошёл Алексей, заглянул в рисунок и, не моргнув, изрёк:

— Абсолютно точно — хвост. И, по-моему, очень даже дизайнерский. Такая корова точно сделала бы продажи.

Поля засияла.

А я подумала, что если уж и есть идеальный мужчина — то это тот, кто способен распознать хвост на детском рисунке с первого взгляда и сказать, что у него хороший маркетинговый потенциал.

— Не хочешь пойти пообедать? — спросил Алексей, легко коснувшись моего плеча и чуть скользнув пальцем к основанию шеи. Мягко, невесомо, как будто случайно. Но совсем не случайно.

Мы, конечно, не рассказывали никому на работе о том, что между нами что-то началось. Официально — всё строго и профессионально. А неофициально…

Я иногда «заходила уточнить детали», а он делал вид, что проверяет документы, а потом мы целовались спрятавшись за прикрытой дверью, будто оба подростки и нам снова по шестнадцать.

Тихо хихикали, прятались от остальных, хотя наверняка нас давно раскусили.

В этой нашей маленькой игре было что-то совершенно невинное и до смешного волнительное.

Каждый раз, когда он ловил меня за руку или просто смотрел так, будто знал обо мне всё — у меня внутри начинали порхать те самые бабочки.

И с каждой встречей их становилось больше.

И я, кажется, даже не пыталась их остановить.

— Не могу, — выдохнула я, чуть виновато. — У меня снова правки по «Белому лугу» и пришли новые фотографии для упаковки косметики. Надо сесть и доделать, иначе всё это потащится за мной в выходные.

Алексей посмотрел на меня как-то особенно.

Не осуждающе, не с разочарованием — скорее с хитрой уверенностью, что он знает то, чего пока не знаю я.

— Не надо ничего тащить, — сказал он и, не дожидаясь моей реакции, наклонился ближе. Очень близко.

Его губы оказались у самого моего уха. Голос стал ниже, мягче, почти шелестящий:

— На эти выходные у меня были совсем другие планы на тебя.

— Хорошо, — прошептала я, почти не узнавая собственный голос.

Я подняла взгляд и встретилась с его глазами.

В них было что-то между «я всё вижу» и «подожди — это только начало».

Я не догадывалась, что именно он задумал на эти выходные, но мои мысли тут же отправились в тур по самым пикантным сценариям.

И по тому, как лукаво он на меня посмотрел, было ясно — он это считал. Считал с лица, с глаз, с дыхания.

Он подмигнул. Легко, почти невинно.

Потом наклонился к Поле, которая в этот момент, высунув кончик языка, выводила какие-то особенно сложные завитки на своём шедевре, и нежно потрепал её по волосам.

Поля не отреагировала — слишком была увлечена деталями.

Алексей развернулся и спокойно направился в сторону кабинета, оставив за собой только лёгкий аромат и целый ураган внутри меня. Я провожала его взглядом.

Выходные, говоришь?

Надо срочно закончить проект. И, возможно, купить что-нибудь новое. Очень ненавязчиво-соблазнительное. Вдруг пригодится.

Из водоворота мыслей — однозначно не рабочих — меня выдернул звук хлопнувшей входной двери и чей-то приятный, уверенный женский голос:

— Добрый день. Подскажите, пожалуйста, как найти Алексея Волкова? Он здесь работает, верно? Я ничего не перепутала?

— Да, конечно, — спокойно ответила Ирина, наша администратор. — А вы по какому вопросу?

— По личному, — прозвучало с лёгкой улыбкой.

Я бы и не обратила особого внимания на эту сцену — ну пришёл кто-то, бывает.

Но потом я увидела Алексея.

Он застыл.

Просто остановился на месте, как будто кто-то резко нажал на кнопку паузы во время его движения.

Лицо стало напряжённым, взгляд — застывшим. Он словно побледнело.

И смотрел в сторону входа так, словно там появился не человек, а призрак.

Я медленно обернулась, чтобы увидеть, на кого он так смотрит.

И в груди у меня сразу кольнуло что-то нехорошее.

Глава 47. Алексей

Я не суеверный.

Ну, по крайней мере, не больше, чем среднестатистический мужик с доступом к интернету и остатками здравого смысла.

Да, если вернулся домой за ключами — могу в зеркало глянуть и рожу состроить, чтобы "злых духов отпугнуть", как учила бабушка.

Черная кошка, перебежавшая дорогу, вызывает лёгкое «ну спасибо, Барсик», но не более.

Разбитая посуда — к счастью, зеркало — к беде. Или наоборот. Честно, я каждый раз путаюсь. Хотя, по-моему, любое разбитое стекло — это просто к тратам. Независимо от эзотерики.

Но когда я услышал этот голос — знакомый, немного с нажимом, немного с холодком — а потом увидел её на пороге офиса собственной фирмы…

Вот тут я, простите, чуть не перекрестился.

Автоматически.

Маргарита.

Во плоти. С светлыми локонами, ароматом тех самых духов и этим своим фирменным прищуром голубых глаз, от которого я когда-то думал, что теряю дар речи. А теперь — максимум пульс на секунду сбился.

Мы не виделись лет пять. А может, уже и шесть. И, честно сказать, ещё столько же не виделись бы — мне бы идеально подошло.

Вот оно, подтверждение старой пословицы: стоит черта помянуть — он тут как тут. Или она.

Буквально на днях Диман вспомнил про Риту, когда я рассказывал про планы на выходные с Аней.

«Да твоя бывшая этого бы не оценила. Как она там кстати поживает?» — спросил он между делом.

«Да фиг её знает, не интересовался», — сказал я.

И вот. Прямо как в дешёвой комедии — открывается дверь и стоит она.