— Маш, ты что?

Вздрагиваю от теплого прикосновения к плечу. Быстро вытираю скупую слезинку, чтобы Илья не заметил.

Он разворачивает меня к себе и вглядывается в моё лицо поверх очков. Проницательные и умные глаза врача, которые видел в жизни столько смертей и горя, сколько мне и не снилось.

— Маш, что-то случилось? — снова повторяет он.

— Нет, нас на свадьбу пригласили. — Почему-то всхлипываю.

— Ну вот… Радостное событие, а у тебя глаза на мокром месте. Ну иди сюда, ко мне.

Я утыкаюсь ему в плечо, и всё-таки реву. А он гладит меня по спине, утешая. Хотя вряд ли понимает, причину моих слёз. А я не могу объяснить, что толстая кожура, которую я нарастила, сейчас на склоне лет вдруг решила отрываться от меня кусками, открывая нежную незащищенную душу.

Мне до сих пор сложно поверить, что среди всех мужчин, которые встречались у меня на пути, я наконец-то нашла того, кого искала. Такого, которому могу отдать себя всю без остатка. Которому я впервые начала доверять по-настоящему.

— Другие вот женятся. А мы, когда созреем?

Поднимаю мокрое от слёз лицо. И мне не нужно спрашивать, любит ли он меня. Глядя ему в глаза, я и так знаю, что я — самая лучшая.

Вика

С тревогой смотрю, как печенье исчезает с Сашкиной ладошки и исчезает в прожорливой пасти. Сашка вытирает слюнявую руку о штанину и снова лезет в пачку за новой порцией. Уже готовлюсь встать со скамейки, подойти к ним и прочитать нотацию о вреде сладкого для собак, но не решаюсь портить настроение им обоим. Да и вставать становится всё тяжелее.

Ладно, ничего с Хагги не случится, пусть радуется. И так редко бываем за городом, времени нет. А детям и собакам полезно порезвиться и подышать свежим воздухом.

И крайне беременным женщинам тоже…

Мария всё-таки вытащила меня к себе в коттедж на все выходные. Причем, не только меня с Сашкой, но и Нину, и Глеба. Я долго отнекивалась, неудобно напрягать человека, который столько для меня сделал.

— Мы же почти одна семья, — строго отчитывала Мария меня по телефону. — Огромный дом простаивает, а вы сидите в своей квартире друг у друга на голове.

— Не совсем уж на голове, — смеялась я, — у нас вполне просторно. — К тому же Нина скоро съезжает, в её доме почти закончили ремонт.

— Вот, это правильно, — деловито заключила она. — У детей должны быть две бабушки, и обе должны жить за городом.

— И, хотя бы один, дедушка, — слышу, как за ее спиной похохатывает Илья Сергеевич.

Под таким двойным нажимом я не выдержала и сдалась. И сейчас, глядя, как веселятся Сашка с Хагги ничуть не жалею.

Завтра мне ложиться в роддом, не известно, когда выберемся в следующий раз.

— Как ты, Вика? — не плечо ложится сухонькая ручка. Нина всегда умеет подкрасться незаметно.

— Хорошо, — улыбаюсь, — спину немного тянет. Но это бывает.

Изящно обходит скамейку и присаживается рядом. Расправляет складки на коленях. Как всегда — аристократична, элегантна и таинственна.

— Смотри, чтобы здесь не прихватило. — Она задумчивым взглядом следит, как Хагги несется за брошенным мячиком. Белоснежный пушистый шарик на нежно-зеленом фоне — это красиво. Наверное, уже мысленно подбирает изумрудные украшения к новой свадебной коллекции. — Глеба я родила за два часа, еле успела до роддома доехать. Интересно, Сашка тоже быстро родился?

С удивлением поворачиваюсь к ней. Нина теперь не так манерна и многословна, как раньше. Спеси у нее, конечно, поубавилось. Но её настоящие мысли для меня, как и прежде — загадка. Никогда бы не подумала, что её волнуют подробности родов давно почившей Дарьи.

Нина вдыхает воздух полной грудью и прикрывает глаза, подставляя лицо лучам уходящего солнца. Я знаю, что она скучает по своему дому, привыкла жить одна и быть сама себе хозяйкой. Наш постоянный балаган, наверное, её утомляет. Но я боюсь признаться даже самой себе, что хочу, чтобы ремонт в её доме затянулся еще на пару месяцев.

Всё-таки она отлично помогает мне справляться с Сашкой и собакой. Глеб еще не полностью оправился. А после родов, наверное, мне будет сложно со всем управляться.

— Я хотела сказать тебе, — не открывая глаз, произносит Нина. — Я могу забрать к себе мальчика и собаку.

Меня почему-то больно ранит это безымянное определение, будто Сашка и Хагги — это бездушные предметы.

— Ну уж нет…

— Подожди, — так же, не открывая глаз, ровно произносит она. И почему-то напоминает мне удава Каа — мудрого и очень уставшего. — Не обольщайся, это на время. Пока вы с малышкой не наладите быт.

— Мы справимся. Сашка будет гулять с собакой, я с ним договорилась…

— Я знаю, что вы справитесь. — Она открывает глаза, поворачивается ко мне и с глухой болью произносит. — Я могу не справиться.

Смотрит на меня, и в ее бледно-голубых зрачках вижу своё отражение. Почему-то вспоминается тот вечер, который расколол мою жизнь на «до» и «после».

Мы сидели точно также на скамейке, она вела прямой эфир, а жизнь её сына мерцала тусклой искрой на кончике скальпеля Ильи Сергеевича.

— Хорошо, — киваю, — они могут приезжать к вам в любое время. Я не против.

— Спасибо, дорогая, это очень важно для меня, — почти невесомо касается моей руки.

— Мама, смотри, что Хагги нашел! — через расстояние до меня летит звонкий голосок.

Я бы не прочь подхватиться и встать со скамейки, но уставшее тело уже отказывается мне повиноваться.

— Сиди, отдыхай. — Нина улыбается уголком рта. — Я разберусь.

На ходу придерживая чалму, торопливо шагает к Сашке.

— Что случилось, мой родной? Ну-ка покажи бабушке…

Издалека наблюдаю, как рафинированная Нина вместе с Сашкой вытаскивает какую-то дрянь из пасти вредного пёсика. Видели бы сейчас её подписчики.

Последний месяц Нина вновь занялась соцсетями, маркетолог убедил её, что новой коллекции нужен хороший пиар. Я не заходила на её страничку, но, думаю, там ничего особенного.

Словно услышав мои мысли, Нина достаёт из кармана цветастого плаща телефон и наставляет камеру на себя и Сашку. Они вместе какое-то время позируют, потом она что-то пишет, а я морщусь. Видеть Нину с телефоном в руках мне до сих пор неприятно.

Надо будет потом проверить, чтобы не разместила какую-нибудь ванильную глупость. Мало ли…

От дурных мыслей меня отвлекает Глеб, который идёт ко мне со стороны дома в сопровождении Ильи Сергеевича.

Подкрасться, как Нине, ему еще долго не удастся. Но я с тайным удовольствием отмечаю, что и с помощью костылей