Я медленно покачала головой. — Ты же знаешь, я не могу этого...

— Да. Да, ты можешь. — В ее словах сквозило напряжение.

— Я не могу, Эм...

— Наталья...

— Мне нужно дождаться маму.

— Наталья.

— Она вернется за мной, Эм. Я знаю, что вернется.

Мария отстранилась, закрыв лицо руками. — Она не вернется, Наталья. Никто не вернется. Боже! Почему ты этого не видишь? У нас нет никого, кроме друг друга. Всем остальным на нас плевать!

Я почувствовала, как у меня горят глаза.

Мария никогда не повышала голос.

Когда она снова посмотрела на меня, лунный свет упал на ее глаза, и я заметила, какие они блестящие. Мария никогда не плакала; она никогда не спорила и не закатывала истерик. Она никогда не доставляла другим удовольствия знать, что ей больно. Она никогда не показывала, что ей не все равно; если только она не была со мной...

Она опустила голову. — Прости. Я не это имела в виду.

Я шмыгнула носом. — Нет, все в порядке. Ты сказала то, что думала.

— Мне нужно идти. — Она зашагала прочь, к пожарному выходу из здания.

— Эм...

— Увидимся, Нат.

Я побежала за ней и обняла ее, крепко прижимая к себе. — Пожалуйста… Не уходи.

Она не сделала ни малейшего движения, чтобы уйти, но и не для того, чтобы остаться.

— Ты моя лучшая подруга. — Я уткнулась лицом в ее толстовку, ища утешения, которое это обычно приносило мне. — И, возможно, это последний раз, когда я тебя вижу.

Мария повернулась ко мне лицом. — Это неправда...

К этому моменту слезы уже текли по моим щекам. — Ты уезжаешь. И я больше никогда тебя не увижу.

Она крепко зажмурила глаза, но это не остановило наших слез.

Мой голос прозвучал холодной, суровой правдой в темноте. — Почему все всегда бросают меня?

Ответа не последовало.

У Марии никогда никого не было. Даже в самом начале. Она знала, что это всего лишь карта, которую ей сдавали в жизни. Никакого прошлого. Никакой семьи. Никаких связей.

Но я? У меня были родители. Дом. Игрушки. Одежда. Моя собственная комната. До этого у меня была семья. До этого приюта у меня была жизнь, которую я едва могу вспомнить. У меня была мать.

— Почему я им не нужна? Почему они не взяли меня с собой? — Мой голос сорвался.

Мария крепко обняла меня, напоминая, что она моя единственная настоящая семья. Единственная сестра, которая мне когда-либо была нужна. Единственная настоящая любовь, которую я когда-либо испытывала.

— Пойдем со мной. — Она умоляла меня, ее слезы пропитали мою розовую пижаму.

— Я не могу. Просто... — Мой шепот был подобен скрежету ногтей по классной доске. — Останься.

— Я не могу.

Всего двух слов было достаточно, чтобы разорвать мое сердце надвое.

— Пожалуйста, останься. Ты нужна мне. Ты моя сестра. — Я запустила пальцы в ее толстовку. Молча умоляя ее не бросать меня. Я еще не готова отказаться от этого.

Тишина. Это врезалось в меня, лишая всякой надежды и оставляя ждать ее окончательного ответа.

— Хорошо.

— Спасибо тебе. — Я заплакала сильнее.

— Я никогда не оставлю тебя, Наталья. Я обещаю.

Мои руки держали ее так крепко, что я была уверена, что она сломается.

Рука Марии легла мне на затылок. — Мы — огненные близнецы, помнишь? Мы нужны друг другу, чтобы поддерживать наш огонь.

Глава 3

Настоящее

Я никогда не оставлю тебя, Наталья. Я обещаю.

Я уставилась на экран.

Три дня. Ответа нет.

Марии никогда не требовалось так много времени, чтобы перезвонить мне.

Должно быть, что-то было не так. Вероятно, мне следует отправиться в Бронкс…

Держа телефон перед носом, я только что врезалась в кого-то на улице. Конечно, кто, черт возьми, остановился посреди тротуара в Нью-Йорке?

До Рождества оставалось пять дней; все сходили с ума из-за покупок в последнюю минуту.

— Извините, — извинилась я, поднимая глаза.

Крупный мужчина в черном костюме уставился на меня сверху вниз сквозь темные очки. Мой взгляд переместился на его наушник, провод которого уходил за воротник его рубашки.

— Наталья Моретти?

— Я вас знаю?

Он не ответил; только посмотрел поверх моей головы и кивнул. Оглянувшись через плечо, я заметила, что к нам приближаются еще двое мужчин — все в черных костюмах и наушниках.

— Мне нужно, чтобы ты поехала с нами. — Мужчина заговорил снова.

Я не смогла сдержать смех. Они что, сумасшедшие? Мы были на главной улице Манхэттена в середине дня, окруженные людьми.

Прежде чем я успела ответить, я почувствовала, как двое других мужчин нависли надо мной сзади. Я была полностью отрезана.

— Это не вариант.

Я рванулась вперед, пытаясь протиснуться сквозь пространство между ними. В один момент меня подняло в воздух; в следующий меня затолкали в затемненный внедорожник.

Двое других мужчин сели рядом со мной на заднее сиденье, по одному с каждой стороны, блокируя мой план побега. Когда я уже была готова выйти из себя, тот, кто сидел за рулем, прояснил ситуацию.

— Мистер Сальваторе Моретти попросил вас приехать.

— С гала-концерта?

— Да.

— Зачем? — Я не получила ответа, поскольку внедорожник отъехал от тротуара и направился в центр города. — Серьезно? Теперь ты ведешь себя как немой?

Его глаза встретились с моими в зеркале заднего вида. — Я не уполномочен обсуждать это, мисс Моретти.

— Но вам было разрешено обращаться со мной грубо и лапать меня?

Он напряженно сглотнул. — Прошу прощения, мисс Моретти. Это было не нарочно и больше не повторится.

Я выпрямилась и кивнула, вздернув подбородок. — Верно.

Я все еще была напугана до смерти, но по какой-то причине атмосфера в машине не была угрожающей. Менее чем через десять минут внедорожник остановился перед элитным зданием.

— Где мы находимся?

— Moretti Enterprises. — Человек справа ответил, вставая и придерживая дверь открытой для меня.

— Спасибо, — пробормотала я, тоже выходя и останавливаясь на тротуаре, чтобы полюбоваться открывшимся передо мной зрелищем.

Moretti Enterprises. Роскошный отель, ресторан, тренажерный зал и спа-центр — все в сто этажном небоскребе.

— Сюда, мисс.

Я последовала за одним из мужчин, двое других за моей спиной, и вошла внутрь здания. У меня перехватило дыхание, когда я залюбовалась мраморными полами и стенами, люстрами и элегантной отделкой.

Мы поднялись на лифте в Частный пентхаус на одном из