— Юля, ты ведь в пятницу последний день? — поймала меня в коридоре Маринка. — Гендер-пати будешь делать?

— Чего делать? — не поняла я.

— Вечеринку с развлекушками. Кто правильно пол ребенка угадает. Ну всякое такое, ты разве не знаешь?

Я понятия не имела обо всех этих делах. Заглянула как-то на форум для беременных, но через пять минут удрала, не выдержав специфической терминологии и не менее специфических обсуждений. Маринке с двумя дошкольниками было виднее.

— Мариш, я и пол-то не знаю. Не показывает.

— Ну тогда бейби-шауэр, — видя, что я обалдело хлопаю глазами, она рассмеялась. — Да не бойся, это не больно. Купишь торт, попьем чаю у вас в отделе, подарки подарим. Или тебе как лучше — деньгами?

Поскольку мы регулярно отстегивали деньги на культмассовые нужды, выдрыкиваться, что мне ничего не надо, не имело смысла.

— Наверно, деньгами, — подумав, решила я.

— Окей. Соберем и сбросим тебе на карту. А в пятницу к концу дня жди нас в гости. Заказать торт уже не успеешь, ну хоть из кондитерской.

Ну хоть из кондитерской? Да они рехнулись все, вот мода пошла заказывать у домашних кондитеров дизайнерские тортики с конским ценником. Красиво, конечно, но понтов больше. Да и стремно у незнакомого человека еду покупать, которую он на своей кухне готовит. И самое интересное, некоторые на полном серьезе уверены, что раз они так делают, значит, и остальные должны, иначе не по феншую.

Я понятия не имела, сколько будет этих самых «нас», которые забегут в гости, поэтому купила два торта, конфет и печенья. Нашествие началось где-то за час до конца рабочего дня. Кто-то забегал пожелать удачи и ухватить горсть конфет, кто-то оставался. Забегали на минутку больше мужчины, считавшие участие в бабских посиделках по такому поводу чем-то ниже своего достоинства. Но отметились так или иначе почти все, даже Сафонов заглянул. Было очень странно, что люди могут сначала сплетничать о тебе за спиной, а потом вроде бы вполне искренне желать всего наилучшего.

Сумма на карту упала неожиданно большая, чем я рассчитывала. Формально эти культмассовые сборы были добровольными, но обычно сдавали все — потому что не сдашь раз, не сдашь два, а потом и тебе никто не даст. А вот сколько — это каждый решал сам. Кроме того натащили еще кучу детских вещей и игрушек, хоть и бэушных, но вполне приличных. Набралось три больших пакета.

Замужние тетки, разумеется, рассказывали про свои роды, детские болезни и прочие мамские радости, нисколько не стесняясь Макса. В самый разгар веселья раздался тот самый хорошо знакомый стук, от которого по спине пробежала холодная змейка.

Открыв дверь, Юра остановился на пороге.

— К вам можно? Или тут только девочки?

— Ну я точно не девочка, так что заходи, — приглашающее махнул рукой Макс. — Разбавим цветник.

Вручив мне какие-то игрушки, Юра отрезал себе торта и присел на подлокотник дивана. Я заметила переглядывания и многозначительно приподнятые брови — но мне уже было все равно. Все равно, что будут говорить об этом. Важнее то, что я чувствовала сейчас. Не ждала его, но то, что пришел… Было и горько, и как-то… странно. Приятно, тревожно, нервно? Наверно, все сразу.

— Ну что, девочки, буду собираться, — с трудом нагнувшись, я подняла плюшевого пингвина, выпавшего из пакета. — Может, кого-нибудь покусать? Вдруг заразно? Никто детишек не хочет? Нет? Тогда как невесты букет бросают — кто следующий.

Бросила пингвина, тот спикировал на Макса, отскочил и повис на плече Нины.

— Это как? — наморщила лоб Кристина. — Очередность? Или у них будут общие дети?

— Очень смешно, — сухо сказал Макс, взял пингвина и положил в пакет.

Нина, все эти дни ходившая словно в воду опущенная, попыталась улыбнуться, но получилось плохо.

— Как ты все это потащишь? — Маринка посмотрела на пакеты.

— Такси вызову, — я надела пальто и взяла телефон.

— Не надо, — вдруг подал голос молчавший все это время Юра. — Я тебя отвезу.

Глава 32

Юра

— Знаешь, Макс, я все пытаюсь сконцентрироваться и поздравить тебя, но как-то… никак-то. Извини.

Пашка куда-то убежал, и мы сидели у нас в отделе вдвоем. Новость о том, что они с Зоей подали заявление, меня подбила. В выходные создалось впечатление, будто Макс собирается с духом, чтобы порвать с ней, несмотря на его слова о том, что не готов уходить в пустоту. И тут такой сюрпрайз.

Он только плечами пожал, глядя в никуда.

— Хотел бы я знать, каким волшебным минетом она тебя убедила. Прости, я честно хочу понять, зачем тебе это.

— Какая разница? Нинке я все равно не нужен.

— Снова здорово! Она тебе так сказала? Ты спросил, и она ответила: ты мне, Фокин, в пень вперся?

— Юр, мы с ней очень мило общаемся на любые темы, от работы и машин до Питера и футбола. Но чуть в сторону личного, и сразу глухая оборона. Она очень хорошо это умеет показать: замолчи типа и отвали. Без слов.

— Телепаты, блядь! — не выдержал я. — Чего ты хотел, Макс? Чтобы она на шее повисла? У тебя баба, у нее мужик.

— Она, как случайно выяснилось, с ним расходилась. Потом снова сошлись. Если бы я для нее хоть что-то значил, могла бы и намекнуть, что одна. Пусть не в лоб, как-нибудь аккуратно. Я ведь к ней приходил домой, когда она болела. Больничный открывал. И ни фига. Так что… — он скривился и тряхнул головой. — Кстати, ты знаешь, что Юлька в пятницу последний день работает?

— В декрет уходит?

Ну да, уже сколько? Семь месяцев? Пора.

— Угу. Вроде, будут какие-то посиделки в конце работы. С тортом. Придешь?

— Она меня не приглашала. Не думаю, что будет рада видеть.

— Она никого персонально не приглашала. Ну дело твое, как знаешь.

Два дня прошли в сплошных метаниях. То казалось, что это абсолютно ни к чему. Ни ей, ни мне. То думал о том, что больше ее не увижу. Ну, может, и увижу, конечно… через три года. Если еще вернется. И если я тут буду работать. А в пятницу в обед дошел до ближайшего детского магазина, обалдел от всего, что там продавалось, купил какие-то первые попавшиеся погремушки.

Просто посмотрю на нее в последний раз. Попрощаюсь. Потому что когда мы увидимся снова, — если увидимся! — все будет уже в далеком прошлом.

Поедая безвкусный торт, я пытался сообразить, чего было больше в ее взгляде, когда она увидела меня на пороге. Удивления? Грусти? Радости? Да, радость там точно была, хотя она ее сразу спрятала.

Впрочем, какая разница? Сейчас она уйдет — и все…

Но когда Юля надела пальто и взяла телефон, чтобы вызвать такси, я понял, что не могу вот так ее отпустить. Просто не могу.

— Я тебя отвезу, — это вырвалось само. Не вопрос, не предложение.

Сейчас скажет: спасибо, Юра, не надо.

— Спасибо, Юра…

Подождав продолжения, я посмотрел на Макса, словно спрашивая: это что, правда, она не отказалась?

— Ты иди одевайся, — мгновенно сообразил он и вклинился ледоколом, не позволяя ей передумать. — А я сумки до парковки дотащу.

Вышел, всей шкурой вбирая заблестевшие взгляды притихших дам. Юльке уже все равно, а мне — тем более. Пусть чем угодно блестят. И вообще… это ничего не значит. Я просто довезу ее до дома. Все.

Заодно узнаю, где она живет.

Хотя мне это и ни к чему совсем.

Когда я пришел, они уже ждали на стоянке.

— Ну давай, Юль, — пока я грузил пакеты в багажник, Макс звучно чмокнул ее в щеку. — Пиши, звони, как у тебя будет. И чтобы все удачно прошло, поняла?

— Я сзади, — она покачала головой, когда я открыл ей дверь. — Не хочу под живот пристегиваться.

— Куда тебе? — спросил, настраивая регистратор.

— На Испытателей. Рядом с «Пионерской».

— Ты уже у себя живешь? — черт, дернуло же за язык!

— В смысле? — не поняла Юля.

Ай, сгорел сарай — гори и хата. Чего уж теперь.

— Я приезжал. В марте. Там мужик какой-то. Сказал, что снимает у тебя. А где ты живешь, не знает.