Глава 31

Октябрь 2017 года

Юля

Всю последнюю неделю я проревела. Днем еще худо-бедно держалась. Зарывалась в работу, потому что перед декретом все надо было привести в порядок. Пока мы не знали, возьмут ли кого-нибудь временно на мое место или поделят ставку на троих, но все равно приходилось подбирать хвосты. Нина болела, мне снова достались чертовы номерки, но теперь я была только рада, что нет ни одной свободной минуты.

Зато когда приходила домой…

В тот день Макарову срочно понадобились какие-то старые кадровые приказы в бумаге. Кристина повела сына к врачу, Макс тоже куда-то уехал, поэтому понесла я. Поднималась на лифте, а обратно решила спуститься по лестнице и вдруг, проходя по коридору, услышала музыку. Кто-то играл на пианино в конференц-зале. Звуки словно перетекали один в другой. Мягкие, размытые, они складывались в смутно знакомую мелодию — тревожно, неуловимо знакомую. Нет, скорее, вариацию на тему. А потом я узнала припев — совсем другой, резкий, острый, как та боль, которая в нем звучала. Под ложечкой разлился обжигающий холод.

Я стояла, смотрела сквозь стекло, слушала. Все вокруг замерло, и даже Тёма, с утра не дававший мне покоя, притих.

Это было похоже на холодный ветер с Невы, который то едва шевелит осенние листья на деревьях, то налетает мощным порывом, срывает их и уносит, кружа в воздухе. А вместе с листьями он клочьями сдирал с меня ту оболочку, под которой я пряталась. И стояла сейчас — голая, беззащитная, дрожащая. И молила: лишь бы он не обернулся, не увидел, потому что никак не могла уйти. Слезы текли, как вода, я слизывала их с губ и с силой вгоняла ногти в ладони, чтобы не разрыдаться в голос.

А потом он все-таки обернулся. На секунду мы встретились взглядом, а потом я сдернула с места едва ли не бегом, насколько позволял живот.

Ревела еще долго — благо никого в отделе не было. Потом прошмыгнула в туалет, пряча распухшую физиономию, всю в потеках туши, умылась, долго стояла перед зеркалом, пока кто-то не зашел. Вернулась к себе, легла на диван, закинув ноги на спинку.

Оказывается, бывает и вот так — когда одна секунда меняет все. Не просто так, конечно, не на пустом месте. Что-то долго копилось, где-то глубоко шла какая-то химическая реакция. А потом, казалось бы, такая мелочь, песня, под которую мы танцевали, — и взрыв! И вот теперь я сидела в воронке и повторяла про себя одно и то же.

Твою мать, что же я наделала?!

Ведь уверена была, на сто процентов уверена, на двести, что права. А если вдруг и появлялись сомнения, давила их, как тараканов. Потому что не может такого быть, чтобы человек изменился. Люди не меняются.

Каждый оберегает свое сердце как может…

И что теперь?

А ничего.

Зачем ты ему теперь — с чужим ребенком в животе? Если он и жалеет о чем-то, то лишь о том, что все сложилось именно так. Что ты такая дура.

«Ах, Юра, Юра, Юра, я такая дура» — да-да, это про тебя.

Что, Юля, открылись наконец глаза? Все поняла? У тебя был шанс полюбить по-настоящему, но ты его убила своими руками. Проглоти это сознание своей терминальной тупости и живи дальше. Как сможешь. Через два месяца у тебя будет ребенок. Вот ради этого и живи.

Плакать не имело смысла, но… все равно плакалось. По вечерам, когда смотрела в окно на ярко-желтые клены во дворе. Еще несколько дней, и пойдут дожди. Листья облетят, все станет голым и унылым. Как у меня на душе.

Тем временем Макс опять полаялся со своей Зоечкой. Одну ночь провел в офисе на диване, а на выходные его приютил Юра. В понедельник с больничного вышла Нина. Мы с Кристиной выкладывали ей новости, и я заметила, как блеснули ее глаза, когда она узнала про Макса. Мне хотелось заорать: да не будьте вы такими идиотами, как мы, поговорите наконец… пока не поздно! И я даже попыталась как-то подползти к этой теме, но тут появился он сам, и разговор пришлось свернуть.

Нина полдня поглядывала в сторону «аквариума», думая, что никто не замечает, а потом… Потом снова приперлась Зоя. Даже нам с Кристиной, хотя мы наблюдали это уже не раз, было неприятно, а уж как зацепило Нинку, можно было только догадываться. А как резко она скисла, когда они ушли вдвоем… Разве что не плакала.

Я не знала, донесли ли до нее сплетни о нас с Юрой. Вряд ли, это продукт скоропортящийся, да и она особо не спешила с кем-то сблизиться, общалась в основном с нами. Но мне вдруг захотелось ей обо всем рассказать.

Нинка, ну вас же тянет друг к другу, слепому видно. Забей ты на Зойку, сделай хоть шажок навстречу. Или хотя бы намекни, что ты одна. Не повторяй моих ошибок, они слишком дорого обходятся.

Но как начать такой разговор без повода?

А на следующий день и правда стало поздно. Когда Макс приехал с тортом и сказал, что они с Зоей подали заявление в загс.

Нет, ну мы знали, что этим может кончиться, но все-таки надеялись, что он умнее. Нинка пыталась держаться. И даже заявила с улыбочкой, отрезав кусок торта:

— Главное не передумать. А то мы вот с Германом три раза заявление подавали. Привычка у нас такая уже — заявление подавать.

И тут я не выдержала:

— А кстати, прилетел твой Карлсон-то?

— А куда он денется, — хмыкнула Нина, бросив на Макса косой взгляд. — Конечно, прилетел.

Я даже растерялась. Это она сейчас врет? В ответ на его новость? Или на самом деле сошлись снова?

— А что, улетал? — Макс как-то резко взбледнул лицом.

Боже-е-е, ну почему мужики такие слепоглухонемые идиоты?! Хотя… некоторые бабы ничем не лучше, уж нам ли не знать.

— Ну ты же сам говорил: плюс ссор в том, что потом можно мириться, — пожала плечами Нина.

Потом я все-таки ее спросила. Без привязки к Максу. Словно между прочим. Даже не спросила, а заметила: мол, ты не говорила, что твой вернулся.

— А чего там говорить? — ответила Нина замогильным голосом, старательно глядя в монитор. — Обычное дело. Сколько раз за шесть лет ссорились, мирились, расходились, сходились. Рутина.

— Нас всех как будто из одной кастрюли разлили, — вздохнула я. — Тебя, меня, Макса. У всех по одной схеме. Хотя я не думала, что он все-таки женится.

— Это его дело, — отрезала она, и в глазах включился красный сигнал светофора: хватит, замолчи.

Я замолчала. Но больно за них было почти так же, как за себя. И Макс не будет счастлив с Зойкой, а уж Нина… Кому как не мне знать, насколько выматывают такие отношения «пришел — ушел». Может, конечно, у них совсем другая причина, но суть все равно та же: и не вместе, и не врозь. А тут еще мужчина, к которому тянет, женат. Не «попробуем, может, получится», а реально будет женат. Наверняка и дети появятся, Заечка своего не упустит. Они записались в очередь во Дворец бракосочетаний, а там долго, и до января время еще есть, все может случиться. Но надеяться на это… такое себе.

А вот если бы я сейчас узнала, что у Юрки кто-то появился?

Ой, нет, лучше не знать. Я вспомнила, как бомбануло, когда он вздумал пофлиртовать у меня на глазах с Нинкой. Вполне возможно, что кто-то и есть. Столько времени молодой привлекательный мужик вряд ли будет один. Но спасибо ему за то, что не здесь. Другой вполне мог закрутить с кем-нибудь, не отходя от кассы. Назло: смотри, курица, и рви волосы на жопе. Ты сама этого хотела, а я точно не пропаду.

Я с нетерпением ждала декрета, хотя плохо представляла, чем буду заниматься два с лишним месяца. Но уже одно то, что не придется каждый день таскаться с животом в метро туда и обратно, представлялось волшебной сказкой.

А еще — от всех подальше. Куплю потихонечку все необходимое — хотя до сих пор и неизвестно, кто родится. Я так поверила, что будет мальчик, а вдруг нет? Да неважно, полно продается вещей унисекс. Назову не Тёмой, а Томой. Приведу квартиру в порядок. Буду читать добрые, приятные книги, смотреть фильмы. Гулять в сквере. Обучалки всякие найду — про роды, про уход за младенцем. А то уже вот-вот, а я все откладывала: успею, мол.