— Ты грязно играешь, — усмехаюсь.

Влад, улыбаясь в ответ и не отпуская мою ладонь, как будто я передумаю и сбегу, тянет к выходу из суда.

В ресторане тихо, приглушенный свет мягко ложится на столы, а за окнами, где уже сгустились сумерки, мелькают редкие фонари. Мы сидим за столиком у окна, напротив друг друга.

— Спасибо, что согласилась.

Я заказываю легкий салат, Влад — жаркое.

Так странно сидеть с ним тут, наедине.

— Влад, ты наверное хочешь рассказать Коле?

— Очень, но… я понимаю, что сейчас не время. Поэтому подожду.

— Я подготовлю его.

— Кать, я бы хотел дать ему свою фамилию и отчество.

Складываю пополам салфетку, не спеша разглаживаю сгиб.

— Влад, давай не будем с этим спешить? Мне надо подумать. Для тебя это ничего по сути не меняет. А мне с ребёнком было бы проще, если бы у нас с ним была одна фамилия. Ты сегодня есть, завтра тебя нет…

— Вообще-то планирую и завтра быть, — усмехается мне, но по глазам вижу, что понимает, о чем я.

— Кать, давай откровенно, — я молчу, аккуратно складываю ещё раз салфетку, поглаживая ее пальцами. — Тогда я был идиотом, — говорит он прямо. — Это первое, что нужно признать.

Я смотрю на него, пытаясь понять, что он хочет сказать.

— Я видел, как ты разговаривала с ним. С этим… твоим другом, — Влад сжимает кулаки, но его голос остаётся ровным. — Ты была с ним лёгкой, счастливой.

— Я и с тобой такой же была.

— Да, но я хотел, чтобы ты была такой только со мной.

— Между нами всегда была просто дружба, — тихо отвечаю я, чувствуя, как горло сжимается.

— Возможно, но тогда мне казалось… Раз ты со мной такая, а мы встречаемся, то если и с ним ты такая же, то между вами тоже что-то есть.

— Я со всеми такая была.

— Я не знаю, как это назвать, эгоизм, максимализм, но я хотел, чтобы ты только со мной такая была. Не делить тебя ни с кем. Время твое только себе забирать. Я ревновал тебя. До дрожи. До злости. И не знал, что с этим делать.

Я опускаю взгляд на стол. Слова Влада режут, но в то же время в них слышится что-то настоящее.

— Я не разобрался. Просто поверил в худшее. В то, что вы с ним… — он запинается, словно это слово тяжело даётся. — В то, что ты меня предала. И как нашло что-то, захотелось тоже сделать тебе больно.

Сердце замирает на мгновение. Слова, которые я знала, но не хотела услышать.

— Знаешь, что самое ужасное? — продолжает он. — Я сделал это, чтобы наказать тебя, что-то доказать, но наказал только себя.

Нам приносят наш заказ. Но ни я, ни Влад, не притрагиваемся к еде.

— Почему ты просто не поговорил со мной? Как сейчас?

— Тогда казалось, что и так все понятно. Очевидно. Что я не занимаю первое место в твоей жизни, Вовка-то, Вовка-се. Его было слишком много. Он бесил меня даже заочно.

Влад обхватывает голову руками, наклоняется ближе к столу.

— Я очень виноват перед тобой и ненавижу себя за то, что сделал.

— Если бы ты тогда не ушел, то сомневался бы во мне и дальше?

Влад тяжело и глубоко вздыхает.

— Тогда, значит, так и должно было случится. Влад, давай это оставим. Было и было. С ребёнком я тебе видеться не запрещаю, если хочешь. Как бы… с тобой вот тоже разговариваю, не ненавижу. Так получилось. Просто примем это и будем жить дальше.

— Я не хочу, чтобы ты принимала. Я хочу, чтобы ты простила.

— Зачем?

— Ты, когда ушла, вернее, нет… Я когда изменил, я ведь понимал все. Знал, что ты уйдешь. Больно тебе хотел сделать. Чтобы ты почувствовала то, что я чувствовал я. Наказать тебя. Показать, что я единственный и не надо меня делить ни с кем и сравнивать. Какая-то… я сейчас уже не помню, злость была. И мысли такие ядовитые, что ты не единственная. Да мне с девчонкой было познакомиться на раз-два.

— Ты думаешь, меня это не цепляло? Как они на тебя смотрели. И на меня? Чтобы только меня не стало. Чтобы мы разошлись.

— Кто?

— Какая разница сейчас? Ты ведь не просто так из головы вдруг стал ревновать. Тебе же наговорили всего про меня.

— Да, — еле кивает.

— Мы бы всё равно не были вместе. Я слишком молодая была, чтобы соперничать с ними, а ты слишком хорош, чтобы тебя не увести любыми способами.

— Кать, я люблю тебя.

Неожиданно выдает и смотрит в глаза. Словами своими сбивает ритм сердца. Но в ответ машу головой.

— Не обманывай себя. Ты меня не знаешь, я уже другая Катя.

— Я тебя тогда очень любил. Заботу твою, уютность, нежность. Потом, когда расстались, если честно, я думал, что найти другую такую будет легко. Вообще без проблем. Что там особенного. Но время шло, девушки менялись, а я тебя любил и искал такую же.

— Ты любишь ту Катю, из прошлого. На эту, слабую и уставшую, ты бы и не посмотрел.

— Усталость и слабость, как ты говоришь, — это просто кокон, в который ты себя загнала, чтобы не расходовать силы и лечить ребёнка.

— Нет той Кати больше, — растираю ладонями лоб, разгоняя слёзы. Не хочу плакать.

— Есть. Это ты, это твоя сущность, ты не можешь быть другой.

— Не могу? — убираю руки от лица, я не хочу никого обманывать. И его в первую очередь. — Я несколько лет терпела издевательства мужа, все думала — это временно и пройдет. Это было как болото, которое засасывало меня. Я глотала его оправдания, потому что думала, что так правильно. У ребёнка должен быть отец. Сложности бывают у всех. А потом... потом я просто перестала чувствовать, будто меня вообще не существует.

Влад внимательно смотрит на меня, не перебивая. Его взгляд тёплый, но в нём столько боли, что мне тяжело выдерживать его.

— Я потеряла себя, Влад. Ты говоришь, что я всё ещё та, но я не чувствую этого. Я не уверена, что когда-нибудь смогу быть прежней. Мне хочется скорее вылечить Колю и просто пожить с ним, чтобы все про нас забыли, — он своим разговором вывернул меня наизнанку.

— Кать, — пересаживается ближе ко мне, обнимает за плечи и притягивает к себе. — То, что ты прошла, не отменяет того, кто ты есть. Оно делает тебя сильнее. Да, ты изменилась, но это не значит, что ты хуже. Ты даже не представляешь,