Теперь мой муж сидит напротив, и я вижу, как разрушается его самообладание день за днем. Холодный и расчетливый Руслан превратился в ревнивого маньяка, который теряет рассудок от мысли о моей измене. Он похудел, глаза запали, одежда висит мешком. И всё это — моих рук дело.

Я должна чувствовать торжество. Месть удалась на славу. Но вместо сладкого удовлетворения в груди разрастается что-то неприятное, липкое.

— Ну что, будешь молчать? — Руслан нервно постукивает пальцами по столу. — Или опять станешь рассказывать мне сказки?

Его голос хрипловат, будто он кричал всю ночь. А может, и кричал. На стены, на подушку, на фотографии нашей семьи в своём портмоне.

— Я ни о чем не собираюсь тебе рассказывать.

— Сука, — шипит он сквозь зубы. — Думаешь, я дурак? Думаешь, не знаю, что ты делаешь?

Официантка, молоденькая девочка с короткой стрижкой, нервно косится в нашу сторону. Наверное, боится, что сейчас начнется мордобой. А может, и начнется.

— Что именно я делаю, Руслан? — ледяным тоном спрашиваю я. — Живу своей жизнью?

— Трахаешься с этим адвокатом! Или с кем-то ещё! — Он хватает мою руку, сжимает так крепко, что я морщусь от боли. — Скажи мне правду!

Боже, как же больно смотреть на него такого. Разрушенного, отчаянного. Раньше Руслан был как скала — непоколебимый, уверенный в себе. А теперь... теперь он напоминает раненого зверя.

Я освобождаю руку, потираю запястье.

— Отпусти меня. И не кричи. Тут люди.

— Мне плевать на людей! — Он наклоняется ко мне через стол, его дыхание обжигает моё лицо. — Ты моя жена! И если ты изменяешь мне...

— То что? — перебиваю я. — Убьёшь? Изобьёшь? Отберёшь последнее?

Руслан откидывается на спинку стула, проводит руками по лицу. В его глазах мелькает что-то похожее на боль.

— Я не знаю, — признаётся он тихо. — Честно не знаю, что я сделаю.

И вот тут-то я понимаю, что зашла слишком далеко. Моя игра разрушает не только его — она разрушает и меня. Каждый день я вижу, как Руслан теряет себя, и с каждым днём мне всё тяжелее нести этот груз.

— Руслан...

— Нет, — он поднимает руку, останавливая меня. — Сначала ты ответишь на мой вопрос. Кто он?

Я смотрю в его покрасневшие глаза и чувствую, как внутри меня что-то ломается. Не могу больше. Просто не могу видеть, как он разрушается из-за моей лжи.

— Я солгала, идиот.

Слова вылетают сами собой, прежде чем я успеваю их обдумать. Руслан замирает, словно не верит в услышанное.

— Что?

— Я солгала, — повторяю я медленно, четко выговаривая каждое слово. — Никого нет. Не было и не будет. Я просто хотела причинить тебе боль, как ты причинил мне.

Тишина повисает между нами тяжелым занавесом. Руслан не двигается, не дышит. Только смотрит на меня широко распахнутыми глазами.

— Ты... что? — голос его звучит как хрип умирающего.

— Очень просто, — отвечаю я, и в моих словах звучит вся накопившаяся за это время злость. — Так же, как ты мог публично объявить о разводе в день нашей годовщины. Так же, как мог отнимать у меня студию. Так же, как мог обвинять меня во всех смертных грехах.

Руслан медленно качает головой, словно пытается прогнать наваждение.

— Но я не играл с твоими чувствами!

— Разве не играл? — я наклоняюсь к нему, и мой голос становится острым как бритва. — Разве не пытался сделать так, чтобы я чувствовала себя никчемной, ненужной, виноватой во всех наших проблемах? Да ты блин мастер манипуляций — настоящий профессор мерзких игр! Браво, гений! Теперь я понимаю, почему ты так любил повторять: "Ты слишком эмоциональна" — просто удобно списывать свою тупость на мои чувства. Или это был твой секретный рецепт — сначала сломать, а потом удивляться, почему я не лежу у твоих ног с благодарностью?

Он открывает рот, но слова не находятся. И я продолжаю, наконец, выплескивая всё, что накопилось у меня на душе.

— Ты хотел, чтобы я валялась у твоих ног, умоляла остаться? Чтобы принимала любые твои условия, лишь бы ты не ушел? — Я смеюсь, и этот смех режет как стекло. — Так вот хер тебе, дорогой. Я не из тех, кто будет выпрашивать любовь.

— Злата...

— Что Злата? — взрываюсь я. — Сам развод затеял, сам войну объявил, а теперь жалуешься, что тебе больно? Да мне тоже больно, гад ты редкостный! Мне тоже хреново!

Несколько посетителей за соседними столиками оборачиваются на мой крик. Но мне плевать. Пусть смотрят. Пусть слушают, как разрушается наша семья.

Руслан сидит белее мела, и я вижу, как в его глазах медленно гаснет искра безумной ревности, которая жгла их последние дни.

— Ты специально... — начинает он.

— Да, специально! — кричу я. — Специально заставляла тебя страдать! Специально водила за нос! И знаешь что? Мне это нравилось!

Ложь. Страшная, мерзкая ложь. Мне не нравилось видеть его таким сломленным. Но сейчас я готова сказать что угодно, лишь бы больнее его ударить.

— Ты сволочь, — шепчет Руслан.

— А ты святой? — огрызаюсь я. — Ты, блин, забыл, как все начиналось? Как ты меня унизил при гостях? Как выставил дурой?

— Но я не лгал!

— Не лгал? — я хохочу как сумасшедшая. — А твоя Виолетта? А все эти "деловые встречи" с архитекторшей? А то, что ты скрывал от меня свои финансовые махинации? Это не ложь?

Руслан закрывает глаза, и я вижу, как дрожат его веки.

— Это другое...

— Ничем не другое! — отрезаю я. — Ты врал мне годами! Врал о чувствах, врал о деньгах, врал о том, что хочешь сохранить семью!

— Я действительно хотел...

— Хотел? — перебиваю я. — Когда? Когда трахал свою архитекторшу? Или когда покупал мою студию, чтобы меня выгнать?

Он молчит, и это красноречивее любых слов.

— То-то же, — киваю я. — А теперь внезапно оказалось, что ты — жертва, а я — исчадие ада, которое тебя обманывает.

— Злата, прости...

— Не надо! — я встаю из-за стола так резко, что чашка с кофе опрокидывается, и темная жидкость растекается по белой скатерти. — Не надо извинений! Поздно!

Руслан тоже встает, протягивает ко мне руку, но я отшатываюсь.

— Не трогай меня.

— Пожалуйста, давай поговорим нормально...

— Нормально? — я смеюсь истерически. — Ты сначала меня в грязь втоптал, потом следил за мной как больной, а теперь хочешь поговорить нормально?

Слезы подступают к горлу, но я сжимаю челюсти, не позволяя им пролиться. Не здесь. Не при нём.

— Я понимаю, ты зла...

— Я не зла, Руслан, — говорю я тихо, но в моём голосе звучит такая ненависть, что он невольно делает шаг назад. — Я тебя ненавижу.

— Не говори так.

— Почему? Правда глаза колет? — Я беру сумочку, достаю деньги за кофе, бросаю на стол. — Вот тебе правда, дорогой мой. Я ненавижу тебя всей душой. За то, что ты разрушил нашу семью. За то, что превратил нашего сына в заложника. За то, что из любящей жены сделал меня мстительной стервой.

— Злата...

— Я ещё не закончила, — зло усмехаюсь я. — Знаешь, что самое интересное? Я действительно могла бы найти себе любовника. У меня были возможности.

Лицо Руслана белеет ещё больше.

— Но знаешь, почему я этого не сделала? — продолжаю я. — Не потому, что люблю тебя. И не потому, что верна каким-то там клятвам. А потому что ты, мудак, этого не стоишь. Не стоишь того, чтобы ради тебя я изменяла себе.

С этими словами я разворачиваюсь и иду к выходу, не оглядываясь. Но слышу за спиной его голос:

— Злата! Подожди!

Не останавливаюсь. Выхожу на улицу и только тут позволяю себе глубоко вдохнуть. Руки трясутся, колени подгибаются. Облокачиваюсь о стену здания и закрываю глаза.

Что я наделала? Зачем призналась? Теперь он знает, что никого не было, и что же дальше? Ничего не изменится. Мы всё равно будем рвать друг другу глотки в суде. Всё равно будем воевать за каждую копейку, за каждую крошку нашей разрушенной жизни.

Слышу за спиной скрип двери кафе. Руслан выходит следом, и я чувствую его присутствие каждой клеточкой кожи. Не оборачиваюсь. Не хочу видеть его лицо.