Бабочки запорхали у меня в животе. — Значит, это правда. Ты родила меня.

Она морщится и кивает. — Да.

Тетя Кортни откидывается на спинку стула, закидывая ногу на ногу. По дороге она сказала, что собирается не вмешиваться в наш разговор, пока она мне не понадобится.

Я ценю ее присутствие здесь за эмоциональную поддержку.

Моя рука дрожит, когда я подношу бокал к губам и делаю глоток.

Вино мало успокаивает мои нервы, но дает мне занятие, пока я пытаюсь собраться с мыслями.

Я ставлю стакан. — Почему я не знала о тебе?

Бекка заламывает руки. — Я думала о том, чтобы связаться с тобой на протяжении многих лет. Я даже пыталась. Каждый раз, когда Джереми возвращался в город, мы говорили о том дне, когда я снова буду с тобой. Он сказал, что это будет скоро. “Скоро” так и не наступило.

— Ты позволила ему забрать меня. — Мое колено дергается вверх-вниз. — Он написал в своих дневниках, что ты была рада мне, а он, похоже, меня не хотел.

— Да. Он не хотел иметь ребенка. Он был зол на меня большую часть беременности. Мы оставались вместе, пока он был на первом курсе. После этого наши отношения закончились. Надя усложнила наши отношения, даже несмотря на то, что они не были вместе, пока он не поступил на последний курс университета.

Я действительно верю в это.

Моя мама великолепно умеет усложнять жизнь. Она хочет, чтобы все было по-своему, и ее не очень волнует чье-либо мнение.

Следующий глоток вина вызывает у меня еще большую тошноту. — Почему тебя не было рядом? Как они вообще смогли забрать меня у тебя?

Бекка проводит рукой по волосам, ее взгляд отстраненный. — В тот момент я была в трудном положении. Джереми сказал мне, что собирается сделать предложение Наде и что они будут жить в Теннесси после того, как оба закончат школу. Он сказал, что хочет взять тебя с собой на год. Я сказала, что ни за что. Я бы этого не допустила.

— Но это случилось.

Она прочищает горло, смаргивая слезы. — Да. Тебе было около двух с половиной. Твой отец сказал мне, что он переехал к друзьям. Надя была одной из них. Он продолжал обещать, что присмотрит за тобой, и просто хотел провести с тобой год. Я согласилась, думая, что смогу навещать. Я едва держала голову над водой, и я знала, что его семья оплачивала его путь.

Она качает головой и опускает взгляд на свои руки. — Мне нравилась Надя. Я думала, что с ними ты будешь в безопасности. Он должен был вернуть тебя мне в конце того года, но так и не сделал этого.

Тетя Кортни протягивает руку и крепко сжимает мою.

По краям моего зрения пляшут слезы, которые я сдерживаю. Гнев и замешательство воюют в моем сознании, каждое борется за господство.

Я прерывисто вздыхаю. — Когда ты поняла, что я твоя дочь?

На ее лице появляется чувство вины. — Когда я увидела на тебе ожерелье. Я отдала его Джеремии в тот день, когда он забрал тебя. Он пообещал мне, что расскажет тебе обо мне. Шли годы, и стало ясно, что он никогда этого не сделает, и мне пришлось сделать выбор.

В моей голове роятся вопросы, но прежде чем они возникают, входят Киллиан и Финн, о чем-то смеясь.

Финн смотрит на меня, его смех иссякает. — Ава, все в порядке? Ты выглядишь так, словно увидела привидение.

Я смотрю на Бекку, прикусывая нижнюю губу. Острая боль от прикуса удерживает меня от слез. — Я не могу этого сделать. Я... мне нужно домой.

Тетя Кортни поднимается на ноги. — Пойдем, малышка, я тебя отвезу.

Финн качает головой. — Нет. Я справлюсь.

Я смотрю на них всех, когда поднимаюсь на ноги и возвращаюсь к двери. — Мне... мне нужно побыть одной прямо сейчас. Весь этот день требует переварить многое, и мне просто нужно немного времени. Всего этого слишком много.

Прежде чем Финн успевает возразить, я разворачиваюсь на каблуках и ухожу.

Я спешу вниз по ступенькам, мое сердце бешено колотится в груди.

Финн зовет меня, но его слова звучат приглушенно, как будто он кричит мне из конца длинного туннеля.

Как только я оказываюсь на подъездной дорожке, я направляюсь к дороге.

Мне просто нужно ненадолго уехать. Отойти на некоторое расстояние.

Когда у меня начинают болеть ноги, бег переходит в ходьбу.

И я иду.

Я хотела бы идти до тех пор, пока все, что запуталось в моем сознании, не прояснится само собой.

Финн идет в ногу со мной через пару минут. — Ты хочешь поговорить об этом?

Я останавливаюсь и поворачиваюсь, чтобы посмотреть на него. Беспокойство в его глазах заставляет шлюзы открыться.

Я указываю в ту сторону, откуда мы пришли. — Она моя мама, Финн. Бекка О'Рейли родила меня, а затем ушла из моей жизни, когда я была совсем маленькой. Бекка сказала, что мне было около двух с половиной, когда папа забрал меня и начал растить. Надя тоже была там, как его подруга. Я даже не помню Бекку. Я всегда думала, что моя мама — это моя мама. Она просто не любила меня. Никто не говорил мне ничего другого.

У Финна отвисает челюсть. — Я слышал многую извращенную чушь, но это уж слишком. Я уже подумываю о том, чтобы прямо сейчас сесть в гребаный самолет и поговорить с твоей матерью.

Я шмыгаю носом, по моим щекам текут слезы. — Как бы сильно мне ни хотелось наорать на кого-нибудь, я просто хочу домой.

Он обвивает меня руками, притягивая в крепкие объятия.

Я прижимаюсь к нему, мои слезы пропитывают его рубашку.

Финн целует меня в макушку. — Мы собираемся пойти домой, и я собираюсь приготовить тебе одну из тех горячих ванн, которые ты любишь принимать, а потом мы посмотрим один из тех сентиментальных фильмов, которые ты так любишь.

— Я не думаю, что смогу справиться с дурацким фильмом прямо сейчас.

— Тогда мы посмотрим что-нибудь, наполненное кровью и кишками. Делай все, что захочешь. — Он гладит меня по спине, пока я сжимаю в руках его рубашку. — Ты не будешь проходить через это в одиночку, Ава, я здесь ради тебя.

Глава 21

ФИНН

Ава сидит на диване, завернувшись в одеяло, как делала последние четыре дня. Она просматривает дневники своего отца в поисках какой-нибудь зацепки, которая могла бы раньше рассказать ей о ее биологической матери.

Когда мы вместе