— Потерпи, солнышко, недолго уже осталось. Звони, как соскучишься, — хрипло выдыхает в трубку Женя, и мне на душе становится легко и спокойно.

— Погоди, — обрываю собственную эйфорию. — А почему ты свободно пользуешься телефоном? Вышло послабление режима?

— Да я в больничке, Сонь. Отдельная палата. Все дела… — самодовольно фыркает Бобров. Хвастается.

— В больнице? — оседаю на диван. — Как в больнице? Что случилось?

— Да порезался. Неосторожное обращение с ножом, понимаешь, — поясняет досадливо.

— Ты там картошку чистил? — шучу сквозь слезы.

— Ага, типа того. Овощи — они такие опасные, — веселится он.

— Береги себя, — умоляю полушепотом. Смаргиваю слезы.

— Ты тоже.

Прикрываю глаза, пытаясь представить, что произошло. Напали на него? Но Женя не скажет. Решит меня не волновать. Как с маленькой, честное слово!

В трубке бьются гудки второй линии. Смотрю на экран телефона. Директриса. Ей-то что опять надо? Вроде бы все обсудили…

— Жень, прости, тут звонок из гимназии, — прощаюсь наскоро и отвечаю Варваре.

— Боброва. Мы все проверили, — давит она каждым словом. — Ты лжешь и вводишь людей в заблуждение. Никто тебя не увольнял, слышишь? Выходи и работай. Сейчас же все брось и дуй в гимназию, — приказывает мне она. — Иначе уволю за прогулы.

Вздрагиваю от ужаса. Но тут же беру себя в руки. Женя скоро выйдет. Я не одна. Нет смысла терпеть хамство директрисы.

А с меня будто морок сходит. Почему со мной так разговаривают? По какому праву?

— Варвара Петровна, разговор бессмысленный. Хотите, увольняйте. Сегодня я не приду. Завтра тоже.

— А как же твои ученики? — выдыхает она возмущенно. — Ты о них подумала, Боброва?

— Я им сама объясню, — заявляю решительно.

— Только сманивать не вздумай. Я тебя по судам затаскаю, — рявкает в трубку Варвара.

Чувствую, как на меня накатывает оторопь, но заявляю спокойно.

— Всего хорошего, Варвара Петровна. До свидания.

— До свидания, — бормочет она ошалело.

И я обрываю звонок с видом победителя.

— Ты была крута! Ты всех победила! — подмигивает мне Ксения. Пританцовываю на месте. Хватаю на руки Дашку. Кружу по комнате. Малышка хохочет. Прижимаю ее к себе, целую и слышу тоненький дрожащий голосок.

— Мамоська, я хоцю куклу. Ее мне плинесли! Там! За двелью.

Глава 50

— Мамоська, там же кукла! — горестно причитает Даша. Подбегает почти вплотную к двери, бьет кулачками по зеркальному полотну. — Мама! — в слезах поворачивается ко мне. — Позяста! Отклой!

— Там уже никого нет, малыш, — садится перед ребенком на корточки Ксения и, повернувшись ко мне, поясняет в полголоса. — Наши специалисты уже изъяли у курьера игрушу. Нашли жучки: чип слежения и прослушивающее устройство.

И меня снова колотит. Кто передал такой «подарок», даже гадать не надо. Все и так ясно. Естественно, дорогие Женины родственники.

Маман и систер.

«Они и твоя родня», — с ехидством замечает внутренний голос.

«Точно!» — хватаюсь за голову. Трудно представить, как мы будем сосуществовать, когда Женя выйдет. Но пока я даже думать о них не хочу.

Есть дела поважнее. Мое увольнение, например.

«О, господи!» — снова хватаюсь за сотовый. — «Надо позвонить Илье. Рассказать последние новости из гимназии, а потом… — перевожу взгляд на усевшуюся под дверью Дашку, — наверное надо поехать за куклой».

«Женя сказал, пока нельзя», — вспоминаю указание любимого.

«Еще немного надо подождать. Совсем чуть-чуть», — уговариваю себя. Иду к малышке. Поднимаю ее на руки и прижимаю к себе.

— Мама, куклу хоцю, — вздыхает она. С любопытством разглядывает меня. Видимо, решает, заплакать или нет.

— Давай выберем. Только одну, — усаживаюсь с дочкой на диван, открываю приложение маркет-плейса. — Вот смотри, — вбиваю в поиск «КУКЛА». И сразу же на нас обрушивается парад уродцев.

— Какая тебе нравится? — спрашиваю Дашу.

— Они некласивые, — категорично мотает головой моя дочь.

— Мишка лучше? — киваю на затасканного медведя.

— Да! — кидается к любимой игрушке дочка.

А я отвлекаюсь на звонок мамы Кати Трояновой.

— Как же так, София Александровна, — тараторит она в трубку. — У Кати уже наметился сдвиг. Сколько мы до вас не ходили к специалистам, все бесполезно. Не бросайте нас. Я так поняла, вас «ушли». Но у меня папа большой начальник в прокуратуре. Давайте я с ним поговорю. Вас восстановят. Никакая Варвара даже мяукнуть не успеет.

«Да ну ее!» — отмахиваюсь мысленно. Что-то произошло сегодня. Закрылись старые двери, и на смену им распахнулись новые.

«Женя скоро вернется. Я подожду», — как мантру повторяю себе.

— Нет, не надо ничего, — отвечаю Катиной маме. — Меня, конечно, попросили. Но восстанавливаться я не хочу. Все равно не дадут спокойно работать.

— Тогда ведите нас частным образом, — настаивает Троянова. — Сонечка, — переходит на ты. — Ну не хочу я другого логопеда искать. И в гимназию эту мы поступили только из-за тебя. И если вы не вернетесь, мы тоже уйдем. Я так Варваре Петровне и сказала…

«Вот спасибо!» — так и рвется с языка. Только упреков Варвары мне не хватало.

— По гимназии я вам ничего сказать не могу, — держусь в рамочках. Не перехожу на панибратский тон. Сохраняю дистанцию. — А я в ближайшее время оформлю ИП, и начнем заниматься. Пока считайте, я в отпуске.

— Ой, хорошо. Вы меня успокоили, — выдыхает Троянова. Мы с ней мило прощаемся, а через полчаса открываются врата ада.

Кажется, мне звонит весь педсостав гимназии. Тема для разговоров одна.

Боброва ушла и всех учеников с собой увела. Обескровила бедную гимназию. Директриса грозится подать на меня в суд, а бывшие подруги советуют попросить прощения и выйти на работу.

А я не хочу. Мне бы немного в себя прийти. Уделить внимание Даше, поболтать с Женей… Перестать бояться и оглядываться. Жить свою жизнь, не думая, кто что скажет.

Это и есть роскошь. Самая настоящая.

Вот только в гимназию все равно придется идти. Заявление подать, забрать трудовую книжку.

— Когда я могу подойти с заявлением? — перезваниваю Варваре Петровне.

— Сонечка, — слишком ласково и медово тянет она. — Приходи в любое время. Чайку попьем. Поговорим.

А у меня от сладкого голоса по коже бегут мурашки. Только что судом угрожала и обещала уволить по статье. Что произошло? Или это ловушка?

Голова ничего не соображает. Руки трясутся.

— Илья, — звоню Дараганову и сама себе противна с вечными проблемами.

— Да не вопрос, Сонь, — вздыхает он. — Я подъеду, отдам заявление. Возьму трудовую книжку. Доверенность есть…

— Файф-о-клок с Дарагановым? — нервно хихикаю я в трубку.

— Да, этот чаек они запомнят надолго, — усмехается Илья. И через пару часов приходит ко мне с