Я допила шоколад, написала Флер, что скоро вернусь, и потянулась за кредиткой. Мой спутник, конечно, не заплатил, но Бруно отмахнулся и уменьшил счёт вдвое.

Когда я уже собиралась уходить, Адриан что-то шепнул Бруно, и тот встал за стойку. Адриан догнал меня у двери.

— Я провожу тебя домой.

Пульс ускорился, как скоростной поезд по Франции. Худший вечер на «Любовь на двоих» неожиданно стал лучшим.

— Merci[23], — поблагодарила я.

Он кивнул и придержал дверь. Когда я проходила мимо, его рука — грубая, сильная, с полузажившим порезом на костяшках пальцев — лежала на дверном косяке. На днях я расспрашивала Адриана о его творчестве, и он рассказывал, что собирает материалы на промышленных объектах, превращая выброшенное в полезные предметы. Вскоре у него должна была состояться выставка в местной галерее.

И впервые в жизни я поняла, что металлолом может быть восхитительно интересен.

Глава 4

Единственными свиданиями, на которые я хотела ходить после моей последней катастрофы, были свидания с Флер. За последние несколько недель моя соседка по комнате стала более доступной и, похоже, теперь, по обоюдному, но негласному соглашению, взяла длительный перерыв от своего парня. Они перестали вместе куда-то ходить и созваниваться, но никто не упоминал о расставании. Ситуация оставалась странной и неопределённой.

Джон был красивым британским эмигрантом, с которым Флер познакомилась по работе. Они оба трудились в рекламе, хотя и в разных фирмах. Страсть вспыхнула с первого взгляда, и Флер не смогла устоять перед его оксфордским акцентом, который, на мой взгляд, был невероятно обаятельным и мог заставить женщину поджимать пальцы ног даже тогда, когда он говорил о болезнях. Но вскоре они поняли, что помимо влечения и работы у них нет абсолютно ничего общего.

Джон обожал прыжки с парашютом и кухню фьюжн. Флер любила ходить в кино, даже на самые нелепые фильмы, и есть мороженое.

Джон предпочитал собак. Флер — кошек.

Джон не хотел заводить детей. А Флер мечтала о них так сильно, что буквально «выпрыгивала из трусиков».

Список различий можно было продолжать бесконечно. Флер казалось, что они, наконец, оба сдались, но ни один не хотел причинить другому боль, вдруг их чувства выйдут за рамки спальни.

Лично я считала, что такое подвешенное состояние хуже любого разрыва, но Флер, похоже, не возражала. Честно говоря, она выглядела даже слегка облегчённой. Однако, как только кто-то из них встретит новую любовь, звонок с признанием неизбежно последует.

После долгой воскресной прогулки вдоль Сены мы с Флер сели в метро на площади Согласия и поехали на север, в сторону Аббатиса. Мы обе были в приподнятом настроении после дня на солнце. В последнее время шли сплошные дожди, и мы с радостью позволили себе позагорать, хотя знали, что, скорее всего, скоро поплатимся за эту глупость. Разгорячённые и чуть покрасневшие от солнца, мы решили выпить по бокалу прохладного розового вина «У Филиппа» за ужином.

Может быть, я даже увижу своего любимого бармена.

Меня охватило предвкушение. Я слишком много фантазировала об Адриане с тех пор, как он встал между мной и тем подонком на моём последнем свидании. Адриан тогда напугал парня, выгнал его из ресторана и проводил меня домой. Больше ничего не произошло — конечно, нет. Мы были дружелюбны, но не совсем друзьями, и уж точно не больше. Он сразу вернулся на работу, но с тех пор я провела немало времени, представляя, как мог бы закончиться тот вечер иначе.

— У тебя такой взгляд, — заметила Флер, когда мы вышли из лифта. На станции метро «Аббатиса» нельзя просто подняться по лестнице: я словно вынырнула из недр земли и невольно пожалела ничего не подозревающих туристов, которые не знали, что их ждёт.

— Какой? — спросила я.

— Судя по нему, ты что-то замышляешь.

Румянец разлился по моей шее, хотя, возможно, его скрывал лёгкий солнечный ожог. Флер знала меня слишком хорошо — двенадцать лет совместной жизни сделали своё дело. Иногда нас можно было бы принять за пожилую супружескую пару.

— Скорее замечталась, — призналась я.

— Адриан?

Я прикусила губу, чувствуя неловкость, хотя мы с Флер обсуждали буквально всё — какие бы личные, пугающие или даже отвратительные темы это ни были.

— Он занят своим творчеством и работой бармена, — пожала я плечами, что, как мы обе понимали, означало мою полную неуверенность. — Думаю, ему это неинтересно.

— Ты ведь продолжаешь ходить в ресторан на свидания с разными парнями. Что он должен думать?

Неужели я сама лишила себя шанса познакомиться с парнем, которого считала красивым и талантливым, из-за экспериментов с «Любовь на двоих»? Я ведь ни с кем не знакомилась обычным способом, вот и решила попробовать онлайн-знакомства. Пока что результат был плачевным: первый кавалер сбежал ещё до встречи; второй — культурист, владелец спортзала, с которым у меня было столько же общего, сколько у Флер с Джоном, да и влечения ноль. Все остальные оказывались лживыми и скользкими типами.

Более строгие критерии не помогали: люди могли писать в анкете что угодно и даже загружать чужие фото.

Слава богу, я использовала отдельный номер телефона для всех этих встреч — его можно было в любой момент поменять или удалить.

Мы зашли в ресторан «У Филиппа», и Бруно тепло нас поприветствовал. Он здесь заведовал всем, относился к нам как к членам семьи и явно сожалел, что нам придётся подождать столик.

— Aucun problème[24], — радостно сказала Флер. — On attendra au bar[25].

Мы ждали у бара — как удобно, особенно учитывая, что Адриан уже заступил на смену.

Я бросила на подругу предупреждающий взгляд, чтобы она не делала ничего слишком очевидного. Ведь я всё ещё встречалась с мужчинами из интернета, а про личную жизнь Адриана ничего не знала, хотя и надеялась, что он свободен.

Её ответный взгляд говорил: «Ты серьёзно?»

Я тут же почувствовала себя виноватой. Флер всегда меня поддержит и никогда не поставит в неловкое положение.

Адриан подошёл к бару и поставил перед нами салфетки и небольшую миску с орешками.

— Ça va bien?[26] — спросил он. Его голубые глаза вежливо скользнули по Флер, но вопрос был обращён ко мне.

Я кивнула и улыбнулась.

— Всё отлично. Сейчас выпьем вина — и станет ещё лучше.

— Quelque chose de frais? Un rosé?— предложил он