– Но не очень, – усмехнулся Андрей.

Ира посмотрела на него серьезно, подбирая слова.

– Не в этом дело. – Она ушла от прямого ответа. Андрей вызывал в Ирине трепетные чувства, такие, что она боялась спугнуть свою негаданную удачу. – Ты слишком видный мужчина, а у таких тьма поклонниц.

Морозов вздохнул. Ира была права и одновременно нет. Зачем ему другие девушки, когда он хочет быть с ней?!

– Холодно здесь, – поежилась Алычова. На ней была парка на песцовом меху, но февральский ветер с Невы мог пробрать в любой одежде. – Поехали домой.

Они перешли на другую сторону улицы, нырнув в уют старинного переулка с арками и лепниной на фасадах.

– Я бы пригласил тебя к себе, но боюсь быть неправильно понятым, – сказал Андрей, выезжая с парковки.

– А ты не бойся! – бесшабашно сказала Ирина.

Глава 40

Ирина

В последнее время жизнь Алычовой напоминала калейдоскоп: декорации менялись с удивительной быстротой и меняла их она сама. С Худяковым Ира рассталась месяц назад, когда он предложил выйти за него замуж.

Это произошло обычным воскресным утром в ее выходной день, спустя неделю после Рождества. Сергей накрыл завтрак на террасе, пока Ира умывалась. За окном чудесный зимний пейзаж: мороз и солнце, река в проталинах, во дворе напоминающие снегирей заснеженные гроздья рябин. На Ирине шелковый халат, ноги в мягких тапках. Сквозь огромные окна террасы светит яркое солнце.

На низком столике свежая, только что из пекарни выпечка, кофе, мясные закуски, зелень, абрикосовое варенье.

Сергей подошел к Ире. Ни о чем не подозревая, она с аппетитом продолжала есть хрустящий круассан, капнула на него янтарную каплю варенья.

– Это варенье из настоящих абрикосов! – Алычова вспомнила вкус из детства. Она отдыхала в лагере под Анапой, и там давали абрикосовое варенье.

– Мама прислала из Адлера, – сказал Сергей. – Сама варила.

– Вкусно. Ты никогда не рассказывал о своих родителях.

– А что рассказывать? Отца нет, только мама. Я вас познакомлю.

Ирина кивнула, продолжая завтрак.

– Иринушка! – начал Сергей. – Ирочка… Выходи за меня замуж!

Алычова чуть не поперхнулась.

– Так неожиданно… – растерянно ответила Ира.

Сергей терпеливо ждал.

– Я не могу так сразу ответить, – еще колебалась Ирина. Она понимала, что любви к Сергею не чувствует. С другой стороны, с Худяковым приятно, комфортно, сытно. У него много денег, шикарный дом и эта солнечная терраса, на которой так хорошо. Где она еще найдет такого мужчину? Где она найдет хоть какого-нибудь мужчину? С ней знакомятся только алкаши и прочий сброд. Чего ломаться, словно восемнадцать!

«А как же любовь?» – задавалась вопросом Ирина. Без любви муж начнет раздражать, а потом и сам станет раздражаться. Первое время, пока еще новизна, пока не вылезли недостатки друг друга, бывает достаточно симпатии. Через год-два они станут чужими людьми. Нет в таких отношениях привкуса вечности.

Ирина все-таки сказала ему «нет». Это было сделать не просто – Сергей был не посторонним, ни словом не обидел, плохого ничего не сделал, а наоборот. Она к Худякову привыкла. Привыкла говорить с ним, вместе жить, знать, что он рядом. И одним махом вычеркнуть его из жизни…

– Ты хочешь еще детей, а я не смогу родить тебе ребенка, – мягко начала Ира.

– Это не важно.

– Ты никогда не говорил мне о любви.

– О ней не надо говорить, ее надо проявлять.

В этом Алычова была с Сергеем согласна. Его поступки звучали громче несказанных слов о любви. Со всех сторон положительный мужчина, оттого так трудно ему отказать.

– И тебе не важно, люблю ли я тебя?

– А ты любишь?

– Я… я… – Она уткнулась ему в грудь. – Ты такой хороший, достойный. Для меня никто столько не делал, сколько делаешь ты. Но у меня нет любовной эйфории. Понимаешь?

Худяков понимал. Он сам не испытывал пылких чувств. Он знал: сумасшедшая страсть – это прекрасно, но страсть неизбежно проходит, и то, что после нее остается, не всегда зовется любовью. Дожив до сорока четырех лет, имея за плечами распавшийся брак, Сергей иначе подходил к выбору спутницы жизни и выбор предпочитал делать на холодную голову. После Юлии у него было много женщин, от некоторых он сходил с ума. Больше не женился потому, что привык принимать серьезные решения взвешенно, иначе не преуспел бы в бизнесе. Алычова ему очень нравилась как женщина, но больше – как человек. Сергей не сомневался, что Ирина не поступит подло, не подставит, не нанесет удар в спину.

Ира не бросилась тратить деньги с его карты, имея безграничный лимит, не стремилась занять место в его доме – чтобы Ирина к нему переехала, Сергею пришлось приложить усилия. Другая бы давно уже купила фату и ужом извивалась, чтобы затащить его в ЗАГС. А Ирина – нет. Имеет представление, насколько повысится качество ее жизни в статусе жены бизнесмена такого масштаба, как он, но ведет себя как блаженная. У этой женщины достаток не на первом месте. Какая же это редкая редкость!

Возможно, никогда не случится обстоятельств, в которых его супруге придется выбирать между совестью и комфортом, но все равно благоразумней связывать свою жизнь только с нравственным человеком. Жизненный опыт бизнесмена Худякова подтверждал, что имеет значение не внешность, не культурный уровень, не образование, не финансы, а элементарная порядочность. Порядочность дает расслабленность и чувство защищенности. В наше время, когда нормы морали сильно упростились и каждый тянет одеяло на себя, деньги заработать легче, чем найти порядочного человека для жизни.

Недавняя поездка в Березники стала для Алычовой перезагрузкой перед новым этапом жизни. Худяков не прогонял ее из своей квартиры, предложил, чтобы все оставалось по-прежнему. Сергею очень не хотелось расставаться с Ириной, он надеялся, что она подумает и примет его предложение.

Чтобы вернуться в коммуналку после таунхауса на Крестовском, надо быть либо слабоумной, либо обладать твердым характером. Ирина не ожидала, что почувствует радость оттого, что закроет за собой дверь в съемной комнате и уляжется на кровать, созерцая вокруг убогую обстановку. Но в облезлой коммуналке она была хозяйкой, а у Сергея в его хоромах – гостьей. С Худяковым всегда приходилось соответствовать, тянуться к заданному уровню, словно перед ней висела планка. И не только на приемах, а всегда, даже на работе в аптеке. Не надеть удобные угги, и волосы теперь надо укладывать, делать макияж, потому что как выйти из дома на Крестовском в разобранном виде? А если Сергей заедет за ней после работы? Это примерно