Она смеется, но смех резко обрывается, когда я провожу языком по ее влажной щели. Мои пальцы следуют по пути моего языка, кружась вокруг ее клитора, пока я покусываю ее тазовые кости.

Хэдли стонет, когда я спускаюсь поцелуями обратно к ее клитору. Обводя языком маленький комочек нервов, я погружаю в нее пальцы.

— Блядь, — говорю я, постанывая от возбуждения. — Ты всегда такая мокрая для меня.

Хэдли ахает, когда я сжимаю пальцы, прижимая их к тому месту, которое, я знаю, сводит ее с ума. Ее бедра приподнимаются, когда я обхватываю ее рукой за бедро, чтобы удержать на месте.

Ее спина выгибается над кроватью, когда я сильнее толкаюсь в нее пальцами, мой язык прижимается к ее клитору. Хэдли тянет меня за волосы, пока я подталкиваю ее все ближе и ближе к краю.

Я посасываю ее клитор, прежде чем прикусить внутреннюю поверхность бедра. Она извивается подо мной, пока я вырисовываю языком узор на ее коже. Я посасываю чувствительную плоть до тех пор, пока не появляется темное пятно.

— Ты только что отметил меня? — спрашивает она с весельем в голосе, когда я двигаю пальцами быстрее, массируя ее внутренние стенки.

— Ты моя, Хэдли. В этом нет никаких гребаных сомнений.

Все, что требуется, — это еще один глубокий толчок, когда я посасываю ее клитор, чтобы она кончила. Ее влажность покрывает мою руку, когда я замедляю темп, дразня ее и растягивая оргазм до тех пор, пока ее тело не начнет трястись.

— Это первый, — говорю я, приподнимаясь на локте, чтобы посмотреть на нее. — Ты будешь вести подсчет остальных для меня, как послушная маленькая шлюшка, которой ты и являешься.

Когда ее киска пульсирует вокруг меня, я понимаю, что мне конец.

Я не шутил, когда сказал ей, что она моя.

Глава 17

Хэдли

— Ты должна рассказать мне все о своей поездке, — говорит Кеннеди, плюхаясь на мой диван с тарелкой пиццы в руках. — Не могу поверить, что Йован отвез тебя в хижину в крошечном городке. Это на него не похоже.

Я пожимаю плечами и кладу себе на тарелку несколько кусочков пиццы. — Все было прекрасно. Хотя приятно вернуться. Не могу дождаться возвращения к работе. Наконец-то у меня есть достаточно денег, чтобы заплатить за колледж, и почти достаточно, чтобы покрыть мои расходы в течение года.

— Только не говори мне, что самым ярким моментом твоей поездки было ожидание возвращения к работе. — Кеннеди смеется и качает головой. — Нет. Должно быть что-то большее. Я хочу знать все грязные подробности.

Мои щеки горят, когда я опускаюсь на диван рядом с ней и качаю головой. — Не так уж много подробностей. Это был невероятный секс. С ним было здорово общаться, и я прекрасно провела время. Мы всего один раз поссорились из-за моей жизненной ситуации.

Кеннеди хмыкает и отводит от меня взгляд, внезапно заинтересовавшись всем, кроме нашего разговора. На ее лице появляется виноватое выражение, которое мгновенно вызывает у меня подозрения.

— Кеннеди, что происходит? — Спрашиваю я, ставя тарелку на кофейный столик и поворачиваясь к ней лицом. — Ты выглядишь так, словно у тебя есть секрет.

Она хмурится и поворачивается ко мне лицом. Кеннеди скрещивает ноги и запихивает в рот кусок пиццы, пытаясь оттянуть время. Я скрещиваю руки на груди и жду, пока она закончит есть.

— Мужчины — идиоты. Я не должна рассказывать тебе, что происходит, потому что я вообще не должна была этого слышать. Я спорила с Рио по этому поводу последние пару дней.

— Спорила с Рио о чем?

Мой желудок сжимается, когда снаружи хлопают дверцы машины. Когда я встаю и подхожу к окну, Рио и Йован идут к зданию. Они несут груды пустых коробок, в то время как другие мужчины плетутся за ними.

— Что, черт возьми, это такое? — Резко спрашиваю я, поворачиваясь лицом к Кеннеди. — Ты знала об этом и ты на их стороне?

— Я не на их стороне, я просто в трудном положении. Если ты хочешь улизнуть, я могу их задержать. Но ты же знаешь, что рано или поздно он тебя выследит. Йован — могущественный человек.

Я вздыхаю и провожу рукой по волосам. Хотя я знаю, в каком трудном положении находится Кеннеди, я не могу не чувствовать себя немного преданной. Она должна была сказать мне, как только узнала, что задумал Йован.

Вместо этого она оставила меня наедине с этим беспорядком.

— Ты права. Я не собираюсь сбегать. Он просто выследит меня и притащит обратно. Однако, если он думает, что ему все это дерьмо сойдет с рук без боя, он глубоко ошибается.

Я беру свою пиццу и отношу ее на кухню, прежде чем пойти подождать у двери. Как только раздается стук, я открываю ее и встаю на пути Йована.

— Какого хрена ты, по-твоему, делаешь? — Спрашиваю я бодрым тоном, хотя внутри меня все кипит.

Как он смеет думать, что может прийти сюда и приказать мне переехать к нему. Особенно после нашего разговора.

Когда мы вернулись из его хижины, мы поговорили о том, чтобы позволить людям присматривать за мной. Его люди следили за мной повсюду, куда бы я ни пошла, чтобы убедиться, что я в безопасности. Я думала, этого компромисса было достаточно, чтобы заставить Йована сделать шаг назад. Я не думала, что это была только временная ситуация, прежде чем он ворвался сюда.

— Планы изменились. В конце концов, ты собираешься переезжать. — Его взгляд встречается с моим взглядом, который не оставляет места для споров.

По крайней мере, скорее всего, он так думает.

— Я говорила тебе, что не против, когда люди присматривают за мной. Что изменилось с того дня до сегодняшнего?

— Ничего, — говорит он сквозь стиснутые зубы. — Просто впусти меня, чтобы мы могли собрать твое барахло. Ты переезжаешь сегодня вечером.

— Черта с два. Может, между нами что-то и происходит, но это не значит, что ты можешь контролировать мою жизнь.

Я отступаю назад и впускаю его и остальных, но только потому, что не хочу, чтобы мои любопытные соседи слышали наш разговор. Закрыв за ними дверь, я поворачиваюсь к Йовану, готовая продолжить спор о моей свободе.

— Хэдли, пожалуйста, не спорь со мной. Я просто хочу убедиться, что ты и ребенок в безопасности. — Он бросает стопку коробок на стойку. —