— Боюсь получить отказ.

— А ты попробуй.

— Хочу выехать за ворота. В город.

— Хорошо, я устрою тебе экскурсию.

Он согласился легко и быстро, но не позволил мне осмыслить это. Он подошёл ближе, медленно, уверенно. Он провёл руками по моим волосам. Они сильно отрасли и теперь беспорядочно спадали на плечи. Он притянул мою голову ближе, чтобы поцеловать, и его губы захватили мои, нежно лаская. Его руки спустились ниже, и он сжал грудь, а я невольно вскрикнула:

— Больно!

Он резко отпустил меня и теперь смотрел прямо в глаза, а я стояла в оцепенении с широко раскрытыми глазами. Он и раньше так делал, но мне никогда не было больно. Он и не должен был делать больно! Когда моя грудь вдруг стала настолько болезненно чувствительной? Одна и та же мысль скреблась на границе сознания, собирая воедино новые ощущения, которые возникли в моём теле в последнее время. Так мы стояли глядя друг на друга, пока я порывисто не шагнула в сторону, испытывая потребность покинуть это место и разобраться в своих мыслях и чувствах в одиночестве. Но Хамдан меня остановил, мягко поймав за руку.

— Я знаю, что ты сейчас хочешь сделать, Марина. Пойдёшь в свою комнату и будешь мучить себя мыслями. Один на один со своими страхами. Мы можем поговорить здесь и сейчас, и я уверен, что могу развеять большинство твоих страхов. Не беги в себя. Не замыкайся. Чего ты боишься?

— Того, что будет дальше. Изменений.

— Сначала мы проверим, правильно ли мы догадываемся. Ты не одна, а здесь не настолько дикая и отсталая страна. К твоим услугам будут лучшие врачи в Омане, а если потребуется, то и во всём мире. Я постараюсь облегчить твоё состояние, насколько это возможно.

— Но больше я боюсь того, что будет потом.

— После всего у тебя будет выбор, я тебе это обещаю.

Я сомневалась, опустила глаза и покачала головой. Хамдан меня обнял. Просто обнял, мягко прижимая к себе, поглаживая волосы. Так успокаивают детей. Это мой незавершённый гештальт. А он удивительным образом знал, как нужно со мной обращаться, и что мне нужно в данный момент.

— Ты уже обедала?

— Нет.

— Тогда пойдём.

И мы пошли в дом, но не поднялись на второй этаж, а свернули направо от холла и оказались в большом просторном помещении.

— Это зал для приёма гостей.

Мраморный пол не был покрыт коврами, чтобы демонстрировать необычную мозаику в центре. Мебель, на удивление, была современной. Однотонные тиснёные покрытия диванов и кресел в мягких тёплых тонах. Журнальный столик из дерева, покрытого лаком. Высокие окна занавешены тяжёлыми шторами, чтобы не пропускать яркое и жаркое солнце внутрь, благодаря чему в зале было свежо.

Мы прошли через зал в столовую с большим овальным столом и дальше в коридор, пока не дошли до двери, из которой тянулись характерные запахи еды. На кухне готовил мужчина в белом халате и фартуке. Он обернулся, почтительно поклонился, сказав приветствие по-арабски. Это я уже могла понять. Хамдан начал говорить по-английски, видимо, чтобы и я, и повар понимали, о чём идёт речь:

— Намир, это Марина, моя гостья. Для неё ты готовишь.

Намир кивнул мне.

— Марина, это Намир, мой лучший повар. Он готовит для нас, и у него ты можешь попросить всё, что пожелаешь. Он отлично готовит европейскую кухню, в том числе русскую. И ты можешь приходить сюда и есть прямо на кухне или можешь попросить сервировать в столовой. Можешь нас сейчас накормить обедом, Намир?

— Конечно, сайид.

Я и раньше слышала, как к Хамдану так обращались. Но не знала, что это значит, может быть, второе имя.

— Что значит «сайид»?

— Господин.

Ну, конечно, могла бы и догадаться. Хамдан здесь хозяин и господин. Пока Намир выставлял на стол блюда, Хамдан продолжил:

— После Грозного и Москвы я не сразу оценил колорит местной пищи. В арабской кухне переплетаются кулинарные традиции кочевых народов всего Аравийского полуострова, но не только. Арабская кухня так же брала традиции завоёванных народов, например, византийцев, испанцев. Верно, Намир?

— Да, сайид.

— Намир учился на шеф-повара в Дамаске, потом практиковался в Европе и даже в России. Расскажешь нам про местную кухню, Намир?

— Да, сайид. Теперь арабские рецепты адаптировались к европейской кухне. В пустынных районах почти ничего не растёт, поэтому в рецептах арабской кухни список ингредиентов достаточно короток. Из мяса мы чаще всего здесь готовим баранину и говядину. У нас нет блюд из свинины по религиозным убеждениям. Из зерновых много готовим из бобов и меньше из риса. Овощи у нас встречаются реже, чем в других кухнях, но именно они придают блюду вкус. Чтобы компенсировать недостаток овощей, местные кулинары дополняют свои шедевры большим количеством специй: корица, гвоздика, шафран, мускатный орех и смесь молотых перцев. На второе мы здесь обычно подаём пловы, их несколько видов, тушёное или жареное мясо. Традиционные рецепты редко обходятся без острого соуса, для него я использую горчицу, сушёные травы и красный перец, но Марина его не любит.

Я покраснела. Наконец-то я познакомилась с человеком, который готовит для меня каждый день. И он, должно быть, обижается, когда я не ем то, над чем он старался. Я испытала потребность поблагодарить его.

— Спасибо, Намир. Вы очень вкусно готовите.

Мужчина снова почтительно кивнул и продолжил.

— Здесь готовят с минимальным добавлением жира. Я часто жарю мясо на сухой, сильно разогретой сковородке. В этом случае белки в мясе соприкасаются с раскалённой поверхностью посуды и свёртываются, тогда образуется корочка, сок не вытекает, и мясо остаётся сочным. Особенно славится арабская кухня сладостями: халва, пахлава, рахат-лукум, мухалабия, он же рисовый пудинг. Это мадам любила до недавнего времени.

Он улыбнулся.

— Прошу вас, — он показал на блюда на столе. — Закуска — хумус из нута, на второе — самса, гарнир — овощное рагу и джазарие «Оранжевое настроение» на десерт.

— Приготовишь нам карак, Намир?

— Конечно, сайид.

Я почти забыла о своём положении, так умело меня отвлекли разговорами. Я даже поела с удовольствием. И впервые за долгое время в компании людей, что было очень приятно. Последний раз я ела не одна в ресторане гостиницы «Четыре