- В вагоне-ресторане с Арасланом. Сейчас приду.

Скатываюсь со второй полки, больше похожей на раздвинутый велюровый диван. Наскоро сую ноги в шлепанцы и открываю дверь.

– Ты куда? Я с тобой! – подрывается с места Герцогиня.

Бросаю на ходу пару поспешных фраз и влетаю в соседнюю дверь.

– Что случилось? – смотрю на перепуганную няньку и свернувшуюся клубком Ренату.

– Нога, – плачет девочка. – Очень больно…

– Почему не купировали приступ? – поворачиваюсь к сиделке.

– Так он не сильный. Еще рано, – отвечает она равнодушно.

– А сильный, это когда ребенок на стену полезет? – спрашиваю холодно. Сжимаю кулаки, еле-еле сдерживаю приступ глухой ярости.

Так нельзя! Рената маленькая, беззащитная. Ей больно, и ты, сука, тут для того, чтобы облегчить эту боль. Зарплату ты получаешь за заботу, а не за светские разговоры.

– Где лекарство? Шприцы? – кидаюсь к столику. Но там ничего нет. Только вода и салфетки. Вот же дрянь, даже не подготовилась к ночи!

– Вы меня не предупредили, – цедит сиделка. Выговаривает. Да еще в позу становится.

Но мне сейчас не до нянькиных амбиций. Потом разберемся.

Лезу в сумку, стоящую под столом. Выуживаю аптечку с лекарствами и шприцами.

– Свет включите, пожалуйста! – прошу не поворачиваясь.

И на пару секунд наступает заминка.

– Да ладно, я не обломаюсь, – щелкает выключателем Зинаида. Садится на постель к ребенку. Растирает аккуратно больную ногу. Рассказывает что-то про рынок, про Надежду. А мне будто оголенные провода кто-то поднес к сердцу.

Рынок. Точно! Так вот где они пересеклись…

Трясущимися руками набираю лекарство. Подношу шприц к яркому свету, ищу пузырьки. И выдыхаю, не обнаружив ни одного.

– Все хорошо, – успокаиваю девочку. – Сейчас я уколю, и полегчает.

– Так нельзя, – выдыхает сзади нянька. – Профессор Репилов меня предупредил…

– Да пошел он в ж… – отмахивается от нее Герцогиня и, поднявшись на ноги, командует. – И ты вали туда же. Развели тут карательную медицину.

– Вы! Женщина! Повежливей! – вскрикивает сиделка. – Не вы меня нанимали, не вам меня увольнять.

– Это ты зря, – вздыхает Зинаида. Шагает прочь из купе и возвращается с телефоном. – Сколько там времени? Рембо еще не спит… – размышляет вслух.

Не отвечаю. Прокалываю иголкой тонкую бледную кожу. Осторожно ввожу лекарство. Глажу девочку по руке.

– Сейчас полегчает…

– Рембо, мальчик мой, – улыбаюсь сквозь слезы, заслышав любимую поговорку Герцогини. – У нас тут проблема, – заявляет она без обиняков и к великому ужасу няньки точно и быстро пересказывает суть конфликта.

– Валя где? – бьет по перепонкам бархатистый голос мужа.

И Зинаида с противной улыбкой включает разговор на громкую связь.

– Я здесь, – откликаюсь, садясь рядом с девочкой. Чуть не реву сама. – Тетя Зина права…

– Ну, так скажи Дэну, пусть ссадит няньку на первой же станции, – рявкает муж и спрашивает уже мягко. – Вы там как?

– Пап, все нормально. Тетя Валя меня уколола, – всхлипывает Рената.

– Валь, ты как? – переключается на меня Рем.

– Едем, – только и могу вымолвить.

– Ладно, спокойной ночи, – прощается он недовольно. А Герцогиня уже стучит в купе охраны.

– Денис…

– Вы совсем обалдели! Высаживать человека… женщину! Среди ночи на какой-то глухой станции! Да я на вас в суд подам, – с видом оскорбленной добродетели достает чемодан сиделка.

– Пойдем отсюда, – помогаю Ренате встать. Обнимаю за плечи. С другой стороны ее подхватывает тетя Зина и причитает.

– За руки, за ноги!

А навстречу нам уже спешат Денис, Араслан и еще один парень из нашей охраны.

– Отец звонил. Высаживаем мадам в Воронеже.

– Вы не имеете права! Я не позволю! – доносится из Ренаткиного купе.

– Конечно, – обрывает ее мой сын. – Вы не справились с работой. Уволим вам за профнепригодность. Обратный билет я сейчас куплю.

Захлопываю дверь, выглядываю в окно. Поезд тормозит на ярко освещенном перроне. А над зданием вокзала виднеется надпись «Воронеж».

- Поехал в Воронеж, а там не догонишь, - вспоминает старую поговорку Герцогиня.

А я на автомате прислушиваюсь к голосам в коридоре.

- Советую вам хранить конфиденциальность, - слышится басовитый голос Дениса. – Иначе будете иметь дело с моим отцом…

- Так говорили, они в разводе. И девчонку эту Лактомский нагулял…

- Не понимаю суть претензий, - грубо отрезает Денис. Голоса смолкают.

Захожу в санузел. Прикрываю дверь и прислоняюсь затылком к стене.

«Зачем, Рем? Почему?» - из горла рвется крик, но глаза остаются сухими.

Какое же позорище, мамочки! И смогу ли я его пережить?

Глава 35

– Лунная призма, пошли мне пох… фигизма, – вздыхает Герцогиня и вовремя исправляется. Как ни в чем ни бывало залезает на мое место и отворачивается к стене. – Поспать бы, – ворчит, накрываясь моим одеялом.

А мне ничего другого не остается, как сесть рядом с Реной.

– Тетя Валя, – несмело тянется ко мне девочка.

– Поспи, Рената. Сейчас укол подействует… – глажу ее по руке. Отношусь как к обычной пациентке. Я ведь когда медсестрой работала, порой утешать приходилось девчонок.

«Давно это было! В другой жизни», – улыбаюсь нахлынувшим воспоминаниям.

Пересаживаюсь в кресло, укладываю голову на руки и смотрю в окно. Мелькают верстовые столбы, какие-то слабо освещенные станции.

А я все пытаюсь понять, что тогда, восемь лет назад, не хватило Рему. Почему он спутался с Надеждой? Позволил ей родить ребенка? Брак наш не трещал по швам. Все было идеально. Ночи, полные огня, совместные поездки, посиделки с друзьями. Наши дети, в конце-то концов! И дом всегда полная чаша. И Рем всегда домой стремился.

Прекрасно помню, как он из командировок к нам рвался. Или брал нас с собой. Никогда не врал, как Лужан Вере.

А выходит, просто тщательнее маскировался. И сын знал!

Сглатываю слезы. Обняв себя за плечи, откидываюсь назад на велюровую спинку кресла и думаю, как быть дальше.

«Что-то не так. Что-то я упускаю!» – размышляю в полутьме купе.

За стеной слышатся голоса сына и парня Хафизовых. Араслана. Вот же суслики! Охраняют нас. А сами небось пьют и треплются. Хлопает дверь санузла в соседнем купе. Издалека доносится хохот.

«Денис», – пишу сыну.

И тут же получаю ответ.

«Мам, прости.