- Закажи, - слышу едва различимый хрип за своей спиной и чуть не падаю от неожиданности.

Оборачиваюсь на Германа, и натыкаюсь на его взгляд.

- Закажи, - тихо повторяет он, едва шевеля губами. – Закажи за меня, чтобы успела дойти…

34

Я приезжаю в больницу к Герману еще несколько раз. И всегда с Дашей. Ободряющих разговоров больше не веду. В них нет необходимости.

В основном молча сижу, пока Герман общается с дочерью.

Даша не слишком-то тянется к внезапно объявившемуся второму отцу. Могу понять малышку. Он кажется ей чужим человеком.

Но Герман раз за разом умудряется заинтересовать ее разговором.

- Кочан поссолился с Клошем, - говорит Даша, внимательно слушающему Герману. – И я больше не сажаю их на одну полку…

Даша разводит свои ручки в стороны и потешно качает головой.

Эти два плюшевых кролика стали для нее любимыми игрушками. Но игры у дочери уж больно взрослые для ее возраста. Игрушки ссорятся, дерутся, спасают друг друга и погибают на целых пять минут, если упали с комода на пол.

- И как им сидится на разных полках? – серьезно спрашивает Герман.

- Глустно… - признается малышка, - кто-то один всегда остается без длузей и не может иглать… мишка и кукла не хотят слезать со своей полки…

- Вот как, - Герман как-бы невзначай тянется к макушке девочки, намереваясь погладить, но Даша замечает маневр и отходит подальше. – А, может, они смогут помириться и жить дружно?

Дочка качает головой.

- Не смогут. Они полугались и даже подлались… теперь они навсегда влаги.

Рука Германа падает обратно на больничную простыню.

- Это в самом деле грустно, - говорит мужчина. – Им следует найти способ простить друг друга.

Ловлю на себе пристальный взгляд Германа и краснею.

Не нравятся мне эти кролики. И разговоры про ссоры.

После случившегося я хожу с Дашей к детскому психологу. Надеюсь, это поможет дочке преодолеть стресс, и ее игрушки перестанут падать с комода и умирать на пять минут.

Чудом вернувшийся с того света Герман, конечно, еще очень слаб. У него нет сил язвить и рычать на меня. Но теперь, когда он очнулся, я все равно чувствую желание сбежать из его палаты как можно быстрее.

На все вопросы отвечаю односложно. В глаза стараюсь не смотреть.

Допустим, что, рискуя собственной жизнью, он доказал, что Даша важна для него.

Допустим, что я не стану биться за то, чтобы запретить им общаться.

И тут появляется неприятная дилемма.

Сама я общаться с бывшим мужем не хочу категорически. Но не доверяю Герману настолько, чтобы оставить ребенка с ним без присмотра.

Похоже, мне просто придется принять факт его наличия в нашей жизни. Возможно, когда-нибудь это даже не будет вызывать во мне волну протеста.

Близится Новый год.

И я жадно впитываю буквально каждую крупицу праздничного настроения. Обращаю внимание на обрывки веселых рождественских песен, случайно услышанных в торговом центре. Отмечаю новогоднее оформление рекламных щитов в городе.

Даже елку в гостиной ставлю раньше, чем обычно.

Наслаждаюсь предпраздничной суетой так, как никогда прежде.

Ведь для меня этого праздника могло и не быть. Ледяная река могла унести жизнь дочери вместе с моей.

Но мы выжили. Все. И Герман тоже. У нас будет следующий год, а, может, и еще много прекрасных лет. Мой ребенок будет расти и радоваться жизни.

Я так благодарна судьбе, за этот дар.

Жалею только о том, что силы еще не до конца вернулись ко мне. Я часто чувствую слабость, и даже умудрилась подхватить какой-то вирус. Поэтому Давид не разрешил мне поехать с Дашей ни на одну Новогоднюю ёлку. Болеть нам обеим пока нельзя.

Мы гуляем, готовим подарки, и валяемся на диване в обнимку за просмотром какого-нибудь новогоднего мультика.

Тридцать первого декабря я наряжаюсь в новое бархатное платье и даже делаю макияж с прической. Хочу быть красивой сегодня вечером. Живой и полной сил.

Мы пригласили в гости Глеба. А еще у нас теперь живет Зарина Алановна. Так что теплая компания нам обеспечена.

Зарина Алановна отлично готовит. Я помогала ей все утро, и подсмотрела парочку хитростей, делающих пирог пышным, а мясо сочным и мягким.

Глеб приходит к ужину. С пылающими от мороза щеками и красным колпаком на голове он действительно похож на Деда Мороза.

У друга с собой оказывается даже мешок подарков, из которого он достает красивую новенькую куклу для Даши.

А мне достается букет красных роз.

Благодарю мужчину и зарываюсь носом в ароматные цветы.

Их немного потрепало в мешке, но в целом почти ни один бутон не облетел.

Несу свой подарок на кухню, чтобы поставить в вазу. Там уже все готово. Стол ломится от шедевров кулинарного творчества Зарины Алановны.

Но стоит нам только рассесться, как раздается звонок в дверь.

35

Я переглядываюсь с Давидом.

Если это не ошибшийся дверью курьер, то есть только один человек, имеющий привычку являться к нам без приглашения.

Встаю из-за стола и иду в коридор.

Конечно, это он. Вижу в глазок Германа с букетом в руках.

Малодушно хочу просто развернуться и проигнорировать Воецкого. Не открывать ему дверь.

Но…

Я даже не знала, что он выписался из больницы.

И Новый год наступит через несколько часов.

И Даша, к моему удивлению, спросила сегодня утром, поедем ли мы поздравлять с Новым годом второго папу…

Я открываю дверь и встречаюсь с бывшим мужем взглядами.

Я уже привыкла к ледяному холоду в глазах Германа, но его больше нет. Воецкий смотрит на меня открыто и спокойно. Словно и не было этих лет вражды.

Он убедился, что я была ни в чем перед ним не виновата. И, очевидно, врагом меня считать перестал.

Вот только я ничего не забыла. Если мое предательство существовало только в голове Германа, то он предал меня по-настоящему.

Буквально растоптал во мне способность доверять.

Нужно быть полной идиоткой, чтобы такое простить.

Замечаю, что Герман стоит, опираясь на трость. Лицо бледное. Даже мороз не смог добавить бывшему мужу здорового румянца. От правого виска к губам тянется свежий красный шрам.

- С Новым годом! – Воецкий протягивает мне букет.

Прекрасные черные каллы. Именно их бывший муж любил дарить мне когда-то давно, в