— Что ты делаешь? — Габриэль поднял бровь и немного сузил глаза.

— Греюсь? У тебя в квартире холод. Пытаюсь согреться. — Она отстранилась и напряглась.

— В шкафу, если тебе мало, есть еще одеяло. — Покачав головой, мужчина снова взял ее за подмышки, и легким движением усадил на диван рядом с собой. — На ужин суп, возьмешь в холодильнике. Буду у себя. Нужен — стучи. Но лучше не лезь. Ненавижу, когда отвлекают от работы.

— Как скажешь. — Девушка проводила зачарованным взглядом декана, который по пути в комнату поправлял штаны. — Вот ты какой. — Добавила она шепотом, так, чтобы он не услышал. — Ну ладно. Ожидаемо…

Собрав с пола одежду, она глубоко вздохнула и задрала голову вверх. В общем-то, не могло быть иначе, ведь он считал ее привлекательной… во вполне конкретном, одностороннем смысле, но надежда все равно почему-то не уходила. Слишком изголодалась по любви, по чувству, что нужна кому-то. Надеяться хотелось, хотелось…

Раз за разом видя спины своих старых опекунов, начала приедаться мысль о своей ненормальности, о том, что Юрала, якобы, просто не достойна любви. Ведь раз за разом от нее отказывались, хотя и причины были разные. Быть может, если никто не полюбил ее как дочь, то… можно надеяться на любовь другого плана?

Она понимала, что нет, но все равно что-то все еще жило внутри нее, искра, что заставляла сердце биться, ноги ходить, а глаза видеть. Что-то, что твердило: «ну еще попытка, ну в последний раз». Слишком мало любви, хотя очень хотелось быть нужной кому-то. Приносить кому-то радость одним только своим существованием, точно так же, как ей приносило радость существование людей, что соглашались ее взять. Нет, как ни странно, Иида не злилась на то, что ее возвращали. Но каждый раз, видя доказательство своей «дефектности», внутри что-то гасло. Что-то умирало. Сейчас ее души оставалось столь мало, что она была согласна на любую любовь. Лишь бы не быть одной.

Ее преподаватель взял, взял как… женщину. Значит она для него, так или иначе, привлекательна? Нравится? Или нет, поэтому и взял? Но это абсурд. Вопросов в голове становилось все больше и больше, и ни на один нельзя было сформулировать внятный ответ.

В шкафу действительно нашлось второе одеяло, но оно было еще более колючим и таким же тонким. Раздражало кожу, и ни сколечко не грело, создавалось чувство, будто бы физическое окружение, да и сам дом отторгали ее и совсем не желали видеть и чувствовать. Кровать оказалась жесткой и неуютной, на какой бок не ляг, внутри комнаты витал неуловимый сквозняк, неизвестно, откуда он взялся, но ощущался сильно, несмотря на то что балкон был закрыт.

Тишина.

Тишина и пустота, ей казалось, что она парит где-то в бескрайнем космосе, и это всего лишь неудобный скафандр. Граница между реальностью и сном стерлась, и трудно было понять, дремота ли это, или же просто ассоциация. Время, более, не ощущалось, смешавшись с воздухом, который, через короткие вздохи проникал в легкие.

Казалось, рассвет наступил моментально. Вздрогнув от чужого прикосновения, Рал раскрыла глаза и посмотрела себе за спину. Ее новый «родитель» смотрел слегка свысока, уже был одет, судя по всему, позавтракал, и собирался уходить.

— Вставай. Еда в холодильнике, час на сборы. Чтобы в академии была без опозданий.

— А ты… уже? — Она сдвинула брови и привстала, придерживая на груди одеяло.

— Слушай и запоминай. Дважды повторять не стану. Для одногруппников и учителей ты болела гриппом, поэтому не ходила, и все еще живешь у старых опекунов, формально. Документы я не переоформлял, все должно быть прозрачно. Справку тебе выбил, сдам секретарю. Не тупи, не болтай лишнего, иначе будет очень, очень плохо. Тебе. Я уехал, у тебя осталось… пятьдесят девять минут.

— Стой. А подвести ты меня не сможешь? Нам же в одну сторону.

— Началось. Я же сказал, не тупи. Все думают, что ты живешь у старых опекунов. Ходила пешком? Вот и ходи. Никто не должен знать о твоем переезде.

— Можно было бы высадить на углу… ну ладно. Не хочешь рисковать — мне все равно. Не рискуй. Будешь спать спокойно…

— Пятьдесят восемь минут. Удачи. — Хенгер медленно развернулся и вышел из помещения, закрыв за собой дверь.

— Зануда и хам. Угораздило же, однако, лучше, чем ничего, верно ведь? Наверно немного симпатична ему, раз уж здесь. Лучше, чем в приюте? — Слишком много риторических вопросов, сказанных в пустоту, девушка глубоко вздохнула и слезла с кровати. Совершенно не выспалась.

Возможно он даже симпатичный. Возможно привлекательный. Возможно… она гнала от себя эти мысли, однако сопротивляться им становилось все сложнее и сложнее.

Урчащий, больной живот напоминал, что не ела Иида уже много часов, однако, полупустой холодильник совершенно не мог и не хотел ей в этом помочь. Бананы, каша… еще какая-то пища, выглядящая как здоровая, но, как не старалась, она не могла ее классифицировать. Может спаржа, может еще что… во всяком случае девушка такое не ест и не любит. Лучше уж быть голодной, как ни странно. «Будто к диабетикам вернулась» — закатив глаза, проговорила она, и стала вспоминать, какой сегодня день недели, и что давали в столовой. Вторник, а значит — чай, съедобные в ее понимании овощи и булочки. Отлично.

На сборы ушло меньше получаса. Этот рациональный до мозга костей декан приготовил все — купил ей свое мыло, щетку, шампунь… и многие другие мелочи. Найти их не составила труда, хотя ни записок, ни рекомендаций он не оставлял. Даже положил в коридоре, возле двери на салфетку новую сим. Ее старая была оформлена то ли на прошлых ее опекунов, то ли на позапрошлых…

Ей казалось, что на пары она придет раньше всех. Возможно даже не казалось. Мужчина жил не далеко, до академии было всего лишь пятнадцать минут медленным, прогулочным шагов, а таковым она не ходила. Ноги сами несли ее вперед в быстром темпе, даже если их хозяйка специально стремилась замедлиться и растянуть время. Не выходило, просто не выходило.

В это время двор, как и само заведение было действительно почти пустым, но с каждой минутой количество учеников увеличивалось в геометрической прогрессии. Знакомые коридоры, преподавательские лица, номера кабинетов… все то же самое. Неловко и