Мразь. Подонок. Как я могла быть такой слепой?

В офисе Мензурова показываю ему фотографии документов. Адвокат сначала листает их вяло, потом всё внимательнее, а к концу просто присвистывает.

— Златочка, где вы это взяли?

— В подвале. Случайно нашла.

— Случайно... — Мензуров снимает очки и протирает их. — Ну и случай. С такими козырями мы можем потребовать две трети всего имущества в качестве компенсации за сокрытие доходов.

— Две трети? — Сердце начинает колотиться от предвкушения.

— Минимум. А если эти Корешковы и Быстровы — подставные лица, то можем и вообще всё потребовать. Сокрытие доходов, уклонение от налогов, обман супруги... Да твой Руслан сядет, если не захочет…

— Я не хочу, чтобы он сел. У нас сын.

— Понимаю. Тогда используем это как рычаг давления. Он даст нам всё, что мы потребуем, лишь бы избежать тюрьмы.

Мензуров встаёт и начинает ходить по кабинету. Я вижу, как в его глазах загораются огоньки — адвокат почуял большую добычу.

— Златочка, а вы уверены, что документы подлинные?

— А как проверить?

— Я наведу справки. У меня есть связи в банковской сфере. Пару дней — и мы будем знать точно.

Киваю. Две трети бизнеса... Это же сколько миллионов. Да там процентов хватит и на студию, и на учебу Савелия, и вообще на всю жизнь.

— И что дальше?

— А дальше, милая моя, мы устроим твоему благверному такую встряску, что он забудет, как зовут эту его Виолетту.

При упоминании любовницы Руслана внутри всё скручивается от злости. Да, я почти забыла про эту молодую стерву. Интересно, знает ли она, на какие деньги её содержат? На ворованные?

— Тихон Аркадьевич, а можно узнать, откуда эти деньги? Я имею в виду — законно ли их заработали?

Мензуров останавливается и смотрит на меня.

— Златочка, а вы действительно хотите это знать?

Я задумываюсь. А хочу ли? Если Руслан ворует у государства, у рабочих — смогу ли я жить на эти деньги? Даже если они по закону мне положены?

— Не знаю, — честно отвечаю я. — Наверное, да. Я устала быть дурой.

— Тогда я всё выясню. А вы пока никому ни слова. Даже Савелию. И документы спрячьте хорошенько.

Я киваю и собираюсь уходить. В дверях Мензуров окликает меня:

— Златочка! А вы готовы играть по-крупному? Потому что теперь это будет не просто развод. Это будет война на уничтожение.

Война на уничтожение... Да она уже началась в тот день, когда Руслан заявил мне о разводе при гостях. Просто теперь у меня появилось настоящее оружие.

— Я готова, — говорю и выхожу из кабинета.

На улице моросит дождь. Иду к машине и чувствую, как внутри что-то изменилось. Ещё утром я была жертвой — брошенной женой, которая борется. А теперь... Теперь я хищник, который вышел на охоту.

Руслан даже не подозревает, что его тайна раскрыта. Пусть думает, что я всё ещё та наивная дурочка, которая верит в его россказни про трудные времена. Пусть строит планы, как поделить со мной наши "скромные" накопления.

А я пока подготовлюсь к финальному удару.

Дома сажусь за компьютер и начинаю копаться в интернете. Гуглю фамилии из документов: Корешкова, Быстров, Злобина. Ничего особенного не нахожу — обычные люди, ничем не примечательные. Слишком обычные для владельцев миллионных счетов.

Звонит телефон. Руслан.

— Алло, — отвечаю я как можно равнодушнее.

— Злата, нужно поговорить. Завтра, после работы.

— О чем?

— О разделе имущества. Мой адвокат подготовил новое предложение.

Новое предложение... Интересно, что он придумал на этот раз? Наверное, решил быть великодушным и предложить мне не сорок процентов, а все-таки половину от официально задекларированного имущества.

— Хорошо. Приезжай к семи.

— Нет, завтра поедем в ресторан. Нейтральная территория.

— Как скажешь.

Кладу трубку и усмехаюсь. Нейтральная территория... Как будто мы враги на переговорах. Хотя так оно и есть.

Весь следующий день не могу найти себе места. Постоянно думаю о документах в подвале. А что, если Руслан вспомнит про них и пойдет проверить? Что, если догадается?

К вечеру нервы натянуты как струны. Савелий ушёл к родителям — договорились, что переночует у дедушки с бабушкой. Хорошо. Не хочу, чтобы сын видел, во что превратились его родители.

Руслан приезжает ровно в семь. Сигналит под окнами — как в старые добрые времена, когда мы ещё были счастливы. Только теперь этот сигнал звучит как похоронный марш.

Выхожу к машине. Руслан выглядит уставшим. Под глазами синяки, щетина небритая. Видимо, нелегко ему даётся роль разводящегося мужа.

— Привет, — говорит он, не глядя на меня.

— Привет.

Сажусь в машину. Пахнет его парфюмом и сигаретами. Когда он начал курить? После того, как бросил, терпеть не мог табачный дым.

Едем молча. Руслан включает радио — играет какая-то попса. Я смотрю в окно и думаю: знает ли он, что его жизнь вот-вот перевернётся с ног на голову?

Ресторан выбрал приличный — "Каравелла" в центре. Дорогой, пафосный. Официанты в белых рубашках, живая музыка, винная карта толще телефонного справочника. Раньше мы сюда приходили отмечать только значимые события.

— Ностальгируешь? — спрашиваю я, когда нас усаживают за столик у окна.

— Что? — Руслан отвлекается от меню.

— Место выбрал знакомое. Помнишь, тут отмечали пять лет свадьбы?

Лицо мужа каменеет.

— Злата, давай без сентиментов. Мы пришли по делу.

По делу... Вот так просто можно перечеркнуть двенадцать лет брака. "По делу".

Заказываем. Я беру салат и воду — есть не хочется, желудок сжат в кулак от нервов. Руслан заказывает стейк и коньяк. Аппетит у него отменный для человека, который разрушает семью.

— Так о чем ты хотел со мной поговорить? — спрашиваю я, когда официант уходит.

Руслан достает из портфеля папку с документами.

— Мой адвокат пересчитал наше