Мир вокруг исчезает. Есть только он, его губы, его тепло. Его поцелуй заполняет все — мои мысли, мое дыхание, меня саму. И впервые за долгое время я чувствую себя настоящей.

Его губы становятся настойчивее, я чувствую, как он чуть сильнее притягивает меня к себе, а мои пальцы невольно скользят по его плечам. Его тепло обволакивает меня полностью, лишая способности думать, и все, что я могу — это поддаваться этому моменту, ощущая, как все остальное теряет значение.

Рука Булата скользит по моей талии, крепче притягивая меня к себе, и его поцелуй становится глубже, сильнее, более откровенным. Я отвечаю ему, забывая обо всем, кроме того, как он держит меня, как его пальцы скользят по моей спине, как его тепло пробирается под кожу.

Мир будто распадается на части, и остаемся только мы — двое людей, которые, кажется, не могут больше сопротивляться этому притяжению. Я чувствую, как его руки чуть сильнее сжимают меня, словно он боится отпустить, будто хочет удержать, но я вдруг осознаю, насколько это было бы разрушительно. Все зашло слишком далеко, я не должна хотеть его поцелуев, он только снова причинит мне боль. Это осознание, как холодный душ. Я в панике отстраняюсь, с силой толкая его в грудь и делая шаг назад, чувствуя, как сердце все еще бешено колотится.

— Не надо, — выдыхаю слабо, поднимая на него глаза.

Он смотрит на меня с таким выражением, будто вот-вот сорвется и я боюсь, что еще одного его натиска просто не выдержу, но к моему облегчению, Булат делает шаг назад, давая мне пространство.

— Алиса…

— Нет! — поднимаю руку, останавливая любые его слова. — Нет, Булат, больше так не делай! Ты не имеешь права целовать меня, я и этого не хочу. Оставь меня в покое!

— Хочешь, — охрипшим, злым голосом говорит он. — Хотя бы не обманывай саму себя.

— Я не собираюсь с тобой спорить! — впадаю в панику. — Просто держи дистанцию! Мы о таком не договаривались и я этого больше не допущу.

— Посмотрим, — хмыкает он, вытирая рот от моей помады с хитрым прищуром.

— Нет, не посмотрим! Прекрати это или мне тоже придется нарушить наш договор.

Угроза на него не действует. Он лишь приподнимает бровь, глядя на меня с такой самоуверенностью, что хочется заехать ему по лицу и стереть это выражение, но вместо этого, я просто отказываюсь от дальнейшей конфронтации и молча ухожу.

Когда я закрываю за собой дверь спальни, запирая ее на ключ, мои пальцы все еще дрожат.

* * *

Утром я встаю пораньше и только успеваю сделать глоток кофе, когда Булат заходит в кухню. Его идеально выглаженная рубашка сидит так, будто он родился в ней, а строгие брюки подчеркивают длинные ноги. Черт, ну до чего же ему идет официальный стиль! Ненавижу!

Булат просто заходит и, заполняет комнату шлейфом дорогого парфюма и своим непробиваемым спокойствием.

— В выходные у нас планы, — заявляет он вместо приветствия, слегка хмурясь.

Я поднимаю глаза, держа кружку в руках.

— У нас? Интересно. А я и не знала, что ты теперь решаешь, чем мне заняться в свои выходные.

Его бровь слегка поднимается, как всегда, когда я начинаю с сарказма. Булат спокойно игнорирует мой выпад, потому что его привычка контролировать все, как всегда, перевешивает желание общаться по-человечески.

— Нас пригласили на детский день рождения. Сыну моих друзей исполняется два года, — говорит он, поворачиваясь к кофемашине и подставляя свою кружку. Его голос звучит так, будто приглашение — это не просьба, а приказ. — Мы идем туда всей семьей. Ты, я и Эля.

Я ставлю чашку на стол чуть громче, чем нужно.

— Это не обсуждается? Я не хочу никуда идти.

Он поворачивается ко мне, и его серые глаза сверлят меня взглядом.

— Ты — моя жена, Алиса. Мы — семья. Люди это знают. Так что да, ты идешь. Это не просто праздник, это обязательство.

Я закатываю глаза, но спорить бесполезно. С ним всегда так — если он что-то решил, это уже не обсуждается.

— С тобой у меня на каждом шагу сплошные обязательства, — выдыхаю недовольно, но ухожу от бессмысленного спора, просто согласившись.

Он ведь все равно добьется своего.

* * *

Странно, но всю эту неделю мне удается успешно избегать Булата из-за нашей обоюдной занятости. Даже время с Элей по вечерам я провожу только до его прихода с работы и надо сказать, что я уже бесповоротно влюбилась в эту малышку.

В день праздника я готовлюсь очень тщательно. Я выбрала для себя и Эли наряды в одном стиле: у нее нежно-розовое платье с маленькими цветочками, а у меня пудровое с похожим узором. Волосы Эли я убираю в два маленьких хвостика, завязывая их лентами в тон ее платью, а свои укладываю в легкие кудри и оставляю распущенными. Я смотрю на нас в зеркало и, впервые за долгое время, чувствую настоящую радость и довольство. Наш парный лук выглядит трогательно. И конечно, заслуживает фото, которые я и делаю, позируя с весело ухмыляющейся малышкой.

Булат, появляясь в коридоре, замирает на мгновение, его взгляд становится мягче, но он ничего не говорит. Просто кивает, словно одобряет.

— Ну как мы? — зачем-то подначиваю его, поддавшись настроению. — Ничего не хочешь сказать?

— Как две сладкие зефирки, — с волчьей ухмылкой подходит он, забирая Элю из моих рук и целуя ее в пухлую щечку, а потом неожиданно прижимаясь ртом к моей шее в быстром поцелуе, но отстраняясь прежде, чем я успею возмутиться. — Пошли, мои красавицы, из-за ваших сборов мы опаздываем.

* * *

На празднике я сначала чувствую себя вполне комфортно. Большой дом, украшенный воздушными шарами и яркими гирляндами, заполнен смехом детей и негромкой музыкой. Эля быстро растворяется среди других малышей, с восторгом принимаясь за игрушки. Булат улыбается — редкое зрелище — и даже кажется расслабленным. Мы присматриваем за малышкой издалека, стоя у стола с закусками, когда я слышу шум у двери. Поднимаю взгляд, и все внутри обрывается.

Настя.

Почему-то я даже не подумала, что она может появиться здесь. Я знакома с некоторыми друзьями Булата, сегодня познакомилась с еще