– Я чувствую запах этого щенка и вонь его губ на тебе, девочка. Так что нет, мне ни хуя его не жаль, а если он еще раз приковыляет к тебе, клянусь, сердце этого уебка перестанет биться навечно.

– Пусти! Ты… ты животное! Ты следил за мной! Ненормальный. Да что с тобой! Почему ты такой жестокий!

Сердце заходится гулкими ударами, пальцы начинают дрожать от его хриплого голоса, и я резко убираю руку Бакирова от себя, хотя сделать это невероятно сложно.

У него стальная хватка. Щеки горят, Михаил так резко схватил меня, я не смогла даже увернуться.

– Ты только поняла? – криво усмехается, будто я тут шутки ему рассказываю! В уголках его глаз пролегают морщинки, взгляд принимает глубокий карий окрас, зрачки темнеют, делая его еще опаснее для меня.

– Ты не можешь за мной следить! Я же не спрашиваю, где тебя носило все эти ночи, Миша! – выпаливаю, стараясь сдержать слезы. Не покажу, как переживала за него все это время, как изводила себя без него, не дождется.

– Ты подросла до ревности? Наконец-то.

Мне кажется или Михаил радуется этому? А я бешусь. Одно только представление того, что Михаил мог касаться другой, меня просто выводит из себя, еще и эти девочки в группе. Боже, я едва сдержалась, чтобы не выдрать волосы той бедной Яночке.

– Я тебя не ревную! Еще чего, конечно, нет!

Стискиваю руки в кулаки. Смотрю на Бакирова снизу вверх, дышать тяжело, аж жарко мне, Господи, помоги.

Он же стоит напротив, такой высокий и крепкий, статный, красивый до чертиков просто, и мне так хочется прижаться к нему, но нет. Я не буду настолько слабой.

– Я вижу, Ангел. Иди собирайся.

– Куда?

– У Алены день рождения. Ты же хотела помириться с ней?

– Она меня не приглашала, вообще-то.

Складываю руки на груди.

– Я тебя приглашаю! У тебя десять минут, или я еду без тебя.

Как я ни злюсь сейчас на Мишу, с Аленой мне все же охота помириться и нормально поговорить, поэтому мне приходится распаковать коробки и надеть платье. Ярко-алое, нежное, в белый горошек, с юбкой плиссе, однако оно показывается мне уж больно длинным, поэтому с помощью ножниц я делаю его покороче. Сильно покороче. Едва прикрывающим попу.

Почему-то мне хочется побесить Бакирова. Пусть смотрит и злится. Я знаю, что он будет беситься. Так ему и надо за Виталика.

На ноги надеваю туфли. Довольно высокие шпильки, они садятся как влитые, тоже красного цвета. Волосы не успеваю накрутить, поэтому просто расплетаю косу и прочесываю. Получаются натуральные крупные волны. Капельку духов на шею, и еще подвожу глаза. Крашу ресницы в два слоя, губы оставляю без ничего. Помады нет у меня, а от нервов губы и так раскраснелись. Сойдет.

Результат мне нравится. Я выгляжу красиво и очень заметно в этом коротком платье в горошек. Благо у него закрытое декольте, так что шрама моего вообще не видно, что не может не радовать.

Выхожу в гостиную, Бакиров уже там и быстро окидывает меня цепким взглядом, который тут же темнеет при виде меня.

– Что это?

– Платье. Твой подарок…

Невинно хлопаю глазками, видя его реакцию, а она есть. Бакиров до скрипа сжимает скулы, видя это самое платье, едва прикрывающее мои ноги и попу.

– Ты не пойдешь в этом. Иди переоденься.

– Нет, пойду! Мне очень нравится это платье! Оно поднимает мне настроение.

– И хуи окружающих мужиков тоже будет поднимать. Оно тебе не подходит, Ангел. Выбери другое.

– Мне все равно! Я уже взрослая и привлекательная! Что хочу, то и ношу. Дай пройти!

Поджав губы, выхожу из дома. Пусть бесится, Михаил сам виноват в том, что обидел Виталика, который ничего страшного, по сути, не сделал.

До клуба доезжаем молча. Уже поздний вечер, но я знаю прекрасно, что жизнь в этом месте только начинается с девяти.

Заходим внутрь, и я сразу улавливаю запах свежих салатов, лимона, шпротов, фруктов и икры. Столы накрыты, аж ломятся все. У барной стойки Алена с Людой разговаривают, рядом Анатолий.

Михаил подходит к Алене, достает конверт из внутреннего кармана пиджака и дает ей, она крепко обнимает его и уж больно сильно целует в щеку.

Я же стою позади него, как тень, и горю от обиды. Не знаю даже почему, наверное, потому, что Алена ему улыбнулась и покраснела. Даже с ней Михаил нежнее, чем со мной.

– С днем рождения, – шепчу я и протягиваю Алене руку. У меня нет подарка, меня сюда никто даже не звал, и это все ужасно неловко.

– Спасибо! Хорошо, что пришла. Проходи.

На удивление, Алена сегодня выглядит лучше и не смотрит на меня таким зверем, как в прошлый раз. Я же коротко улыбаюсь и поднимаю взгляд на Михаила, ловя приступ лихорадки, потому что у него на щеке я замечаю красный след от помады Алены, отчего мне хочется взять мочалку и стереть эту помаду. Отодрать от него вместе с кожей.

Мы все садимся за большой стол. Там же я замечаю Игоря и специально сажусь возле него, а не возле Михаила, который в этот самый момент сверлит меня злым взглядом.

– Лин, выглядишь лучше. Намного. Умница, – подмигивает мне Игорь, и я намеренно сладко ему улыбаюсь. Чтобы видел Бакиров. Мне очень хочется его побесить сейчас. За Виталика. За тот поцелуй Алены и отпечаток его у Миши на щеке.

– Алена-Алена-а-а!

Кто-то входит в зал, распевая песни красивым мужским голосом, и, обернувшись, я замечаю Максима. Высокий и крепкий, в синем элегантном костюме и белоснежной рубашке, с охапкой шикарных молочных роз в руках он похож на жениха.

Максим подходит к Алене и дарит ей цветы, нежно приобнимает.

– Макс, боже, какая красота!

Люда хлопает в ладоши, сама же Алена отвечает ему что-то невнятное и берет цветы, ставит в вазу, а после садится возле Михаила, тогда как Максим приземляется по правую сторону от меня.

Таким образом я оказываюсь за столом между Игорем и Максимом, и почему-то сердце мое начинает стучать быстрее, потому что сидящий напротив Михаил