Пусть будет так.

Я рада, что он одумался и стал больше времени уделять детям. Звонит им каждый день. Забирает к себе. Расспрашивает меня об их жизни.

Думаю, со временем их отношения наладятся.

А я же занята пока наведением порядка в жизни и доме.

Месяц ушёл на то, чтобы избавиться от следов Али. Я постоянно натыкалась на свидетельства её присутствия в доме. Чулок, закинутый за кресло. Забытая в ванной расчёска. Помада, закатившаяся в коридоре в угол под вешалкой.

Я видела в доме призрак другой женщины каждый день.

Возвращаюсь на кухню и вижу, что Ксюша с Сергеем переключились на портреты.

- Мам, я рисую тебя, похоже? – спрашивает дочка, увлечённо чиркающая карандашом по бумаге.

- Молодец, очень похоже, - хвалю я.

На листке, лежащем перед Сергеем, тоже появилось моё чёрно-белое лицо, созданное простым карандашом.

Сразу видно талантливую руку – кроме черт лица Сергею удалось передать неуловимое настроение, делающее портрет живым.

Моя копия смотрит немного грустно, а на губах застыла вполне естественная улыбка.

Как странно. Неужели я правда такая? Как-то не думала, что человек может от души улыбаться и при этом грустить…

- Кира, можно попросить тебя об одолжении? – спрашивает Сергей.

Он напрягается, нервно трясёт зажатый в пальцах карандаш и даже стучит ногой по полу.

- Проси, конечно, - неуверенно отзываюсь я.

- Ты не могла бы попозировать для большого портрета? Мне предложили участие в выставке. Нужно подготовить несколько картин, и я хочу нарисовать твой портрет.

- Хорошо, - соглашаюсь я с облегчением.

Всего-то портрет. А я разволновалась, чего он так напрягся.

В дверь звонят, и я иду открывать Юре. Замки остались прежними. Я не меняла их, хотя, наверно, и стоило бы. Но Юра благоразумно не пользуется своим ключом.

Теперь он в этом доме гость.

Тимур не хочет ехать с отцом. Он настроен против Юры жёстче других детей. Парень пытается слинять из дома без Юры, но муж ловит его за шкирку.

Убедить подростка слушаться удаётся только после того, как Юра напоминает ему, что мне тоже нужен от них отдых.

Отмечаю, что муж снова выглядит вполне прилично. Бреется как положено. Одежда на нём чистая. И раздражение, с которым он общался с окружающими в последнее время, испарилось.

Что ж, по крайней мере, хоть на детей рычать больше не будет.

- Как ты, Кира? – спрашивает Юра на пороге.

Дети уже ушли садиться в его машину. А я вышла проводить их на крыльцо.

- Прекрасно, - искренне улыбаюсь мужу. Наверно, я сейчас действительно выгляжу, как на карандашном рисунке Сергея.

Но, я не вру. Так, легко и свободно я давно себя не чувствовала. Даже до появления у мужа любовницы.

- Я рад, - Юра отвечает мне такой же улыбкой.

И в его глазах тоже отражается моя грусть. Получается, наша война и обиды превратятся теперь в эту грусть? В светлую тоску?

Может, тогда не стоило просить Сергея не высовываться из кухни, чтобы не провоцировать Юру? Может, муж уже отпустил ситуацию и не стал бы злиться из-за присутствия другого мужчины?

Когда муж уезжает, обнаруживаю на полке в коридоре конверт с деньгами.

Юра теперь всегда так делает. Просто оставляет периодически какую-то сумму.

Видимо, это что-то вроде алиментов. Вполне достаточно, на текущие расходы.

Я спросила у него однажды, как идут дела в фирме, и он коротко ответил, что мне не следует об этом волноваться. Типа он со всем справится сам.

Когда Сергей уходит, я остаюсь в доме совершенно одна. Такого раньше не бывало.

Думала, одиночество будет тяготить, но нет – я им наслаждаюсь.

Я знаю, что с детьми сейчас всё в порядке. Если что, они позвонят, и я их заберу.

Поэтому можно расслабиться. Посмотреть внимательно в себя. Обратить внимание на свои чувства.

До встречи с Юрой я страдала от одиночества. Я чувствовала себя брошенной и ненужной из-за ухода отца Кати. И в Юру вцепилась обеими руками отчасти из-за этой внутренней неустроенности.

Просто заткнула им эту боль. Очень легко заткнуть чувство ненужности кучей детей и традиционным браком, в котором всем от тебя очень много надо. Приготовь, постирай, утешь, обласкай.

Я чувствовала себя очень нужной. Незаменимой.

Может, так и оказалось. Когда всё рухнуло, Юра не смог так легко найти мне замену.

Но всё же это плохой фундамент. Когда Юра выгнал меня, чувство отверженности обострилось до предела. Я снова оказалась брошена. Недостаточно хороша.

Все эти причиняющие боль мысли и эмоции достигли пика и выжгли во мне что-то. Просто перегорели.

Не знаю, как это вышло. Но в какой-то момент мне стало плевать. Плевать, что я оказалась не нужна Юре. Не имеет значения, что я снова буду одна.

Во-первых, не одна, а с детьми. Ну а во-вторых, если нет той самой болючей дыры в душе, то в одиночестве нет ничего страшного. В жизни полно радостей, кроме того, чтобы быть кому-то нужной.

Вот сейчас я с удовольствием растягиваюсь на своём новом матрасе, застеленном новым постельным бельём. На кровать мне пока не хватило. Но высокий современный матрас – вполне комфортное место для сна.

Сладко зеваю и устраиваюсь поудобнее. Высплюсь сегодня на полную катушку. И никому не нужно будет готовить завтрак. Есть в разводе свои плюсы. Можно сплавить детей отцу, и посвятить немного времени только себе.

29

- Ты знакома с Дмитрием? – Юра останавливает рукой входную дверь, которую я пытаюсь закрыть перед его носом.

Дети уже забежали в дом. Отец привёз их назад после выходных.

- С кем? – не понимаю, о ком муж говорит.

Юра хмурится, и я отвечаю ему тем же.

- Дмитрий Сладков, владелец ТопМебели, - объясняет Юра.

Понятнее не становится, и я смотрю на мужа озадаченно.

ТопМебель – это крупная сеть