Ни тебе извинений. Ни вопросов.

Ставлю с грохотом свою пустую чашку на стол и встаю.

Юра тут же хватает меня за руку. Крепко держит, не давая уйти.

- Постой, - просит он. – Я должен кое-что тебе объяснить.

Слышу в его голосе усталость, но запрещаю себе волноваться по этому поводу.

- Сядь, - просит почти бывший муж. – Вот, взгляни на документы.

Опускаюсь обратно на стул и придвигаю к себе файлик с бумагами, протянутый Юрой.

- Что это, Юр? – без особого энтузиазма спрашиваю я.

Хочется поскорее отделаться от бессмысленных разговоров и уехать отсюда.

- Извини, что задержался, - говорит Юра. – Я должен был успеть всё оформить за сегодня. Это копия договора дарения, - Юра подсовывает мне под нос одну из бумажек. – Я помню разговор о квартире твоей бабушки, деньги за которую мы вложили в бизнес. И я понимаю, почему ты не хочешь оставаться. Поэтому я решил подарить тебе этот дом. Я составил с юристами договор дарения и уже отдал его на регистрацию.

Юра указывает пальцем на бумагу, в которой написано, что он подал документы на передачу прав собственности.

Смотрю на него растеряно.

- Через несколько дней договор зарегистрируют, и права на дом перейдут полностью к тебе. Он твой. Тебе не нужно уезжать из него.

- Это очень странный шаг, - я качаю головой, - мы разводимся через неделю. Зачем ты отдаёшь мне дом? Это бессмысленно.

- Дом твой, - твёрдо повторяет Юра. – Я так решил. А по поводу развода…

Юра замолкает, и я смотрю на него с угрозой. Если он думает, что я вернусь к нему из-за дома, то его ждёт жестокое разочарование.

- Я виноват перед тобой и детьми, - говорит Юра. – Не думай, что я этого не понимаю. Я не прошу тебя прощать меня, Кира. Но… ты говорила, что считаешь себя матерью Тимуру, Ксюше и Филиппу. Я понял, что разлучать вас было ошибкой. Прости меня за это, если сможешь. И давай оформим усыновление. Если мы разведёмся сейчас, опека не даст этого сделать. Разведёмся после. У тебя будет дом и равные со мной права на детей. Что скажешь?

Юра пытается взять меня за руку, но я не позволяю. Отдёргиваю свою руку ещё до того, как он успевает прикоснуться. Мысли в голове скачут. Мужу удалось ввести меня в ступор.

Я не ожидала от него таких предложений. И не знаю, как поступить. Такое чувство, что меня заманивают в ловушку.

В голове всплывает телефонный разговор с мамой, состоявшийся пару дней назад. Она кричала в трубку, что я идиотка, раз пытаюсь повесить на себя детей Юры без брака с ним. Что меня никто больше не возьмёт замуж. Что я положу свою жизнь на алтарь воспитания чужих детей и не услышу потом даже спасибо.

Вот только это не чужие дети. Не знаю, как сложится моя судьба, но отказываться от них ради абстрактной возможности ещё раз выйти замуж я не стану.

- Хорошо, - говорю я тихо.

Такое ощущение, что сдаюсь.

Вижу, как Юра выдыхает. Кажется, он ждал моего ответа, затаив дыхание.

- Я готова отложить развод до оформления бумаг по усыновлению, - соглашаюсь я. – Но если дом мой, Юра, то я хочу, чтобы ты из него уехал…

28

Два грузчика в синих фирменных комбинезонах выносят из нашей спальни кровать. Они грузят её в фургон, фиксируют ремнями, чтобы она не поцарапалась при транспортировке, и увозят к новым хозяевам на другой конец города.

Эту кровать Юра сделал своими руками перед нашей свадьбой. Мне всегда нравилась её основательность. Прочные доски, обработанные тёмным маслом, надёжно скреплены так, что ничего никогда не скрипело.

Раньше мне казалось, что эта кровать – символ нашего брака. Что-то очень надёжное и сделанное с любовью. Что-то, в чём есть душа.

Но теперь я не могу заставить себя лечь туда, где муж спал со своей любовницей.

Юра уехал из дома месяц назад, а я так и не смогла переехать во взрослую спальню. Так и ночую в детской. До сих пор не чувствую себя хозяйкой.

Я поняла, что вернуться в спальню мне мешает эта кровать, и решила избавиться от неё.

Первым порывом было выкинуть, но недавнее безденежье научило меня быть практичной.

Красивые жесты пусть позволяют себе те, кому не надо кормить четверых детей.

Кровать очень быстро купили, стоило только выложить её фотографии на специальный сайт. И вот её уже увезли.

На деньги с её продажи я уже заказала новый матрас. Старый брать с кроватью не захотели. Объявление с ним провисело на сайте неделю, и я решилась всё-таки выкинуть его на помойку.

Не хочу дальше ждать, пока его купят. Хочу освободить место для нового матраса, и уже переехать в свою спальню. Почувствовать себя наконец хозяйкой.

Попросила помочь с матрасом Сергея. Мне одной его даже не поднять. Грузчик из художника вышел так себе. Пока справились с работой, он три раза уронил свой край матраса на землю в грязь и один раз отдавил себе ногу. Просить его помочь с вещами, которые ещё нужны, явно будет плохой идеей.

После выселения матраса пошли на кухню пить чай. Вместе с чашкой ставлю на стол для Сергея яичницу с беконом.

Уже почти полдень, но я точно знаю, что мой художник сегодня не завтракал. Он вечно летает в облаках и забывает о таких земных вещах, как еда, коммунальные платежи и сроки, в которые он должен был сделать какую-нибудь работу.

Сергей с аппетитом уплетает яичницу, а потом его занимает Ксюша. Она приносит стопку листочков А4 для принтера и просит его показать, как правильно нарисовать кисть человеческой руки.

В творческом порыве на пол летят смятые неудавшиеся пробы. Перешагиваю через это безобразие и ухожу с кухни.

Нужно собрать детям сумки. Скоро приедет Юра и заберёт их к себе на выходные. Я знаю, что он снял квартиру где-то недалеко отсюда. И теперь периодически забирает детей к себе или на прогулку.

Документы на усыновление мы уже