– Защити вас господь! – под раздающиеся со двора выстрелы истово крестит Лактомского вслед Герцогиня и вместе со мной заходит в кладовку. – Вот это запасы! – обводит восхищенным взглядом полки с закрутками. – Ну твои дают! Целый консервный заводик.

– Да, как из города переехали, сами все выращивают и на зиму заготавливают, – рассказываю торопливо. А сама прислушиваюсь к доносящемуся с улицы шуму борьбы. Еще минута, и все стихает. Слышится вой сирены, а в дверь кладовки стучится Юра Лужан.

– Ма, Валя, выходите. Все закончилось. Взяли Накоса.

– А Рем где? – выскакиваю первой.

– Тут я, Валечка, – вздыхает он, прислонившись к стене. Придерживает рукой плечо.

– Что с тобой? – кидаюсь к нему и замираю в полушаге. – Кровь? Ты ранен? – причитаю в панике.

– Да вот, словил бандитскую пулю, – улыбается он через гримасу боли. – В город вернемся, вытащат…

– Я тебе здесь вытащу, – смотрю в упор. – Сейчас милиция уедет…

А дальше все идет по накатанной. Я даю показания местным операм. У них тут не забалуешь. Шутка ли, приехал какой-то гад и стрелять мирных людей начал.

– Все. Забывай, – улыбается мне Рем. – Наши сейчас подключатся. Эта тварь надолго сядет за убийство.

– Пойдем, я пулю вытащу, – улыбаюсь ему. И до конца не верю своему счастью. Я спасена. Машка в безопасности.

И пока папиными инструментами достаю из плеча Лактомского девять граммов смерти, размышляю о жизни.

Вот как оно повернулось. Муж сбежал. Побоялся. А одноклассники вступились.

Рем лежит на столе ровно. Скрежещет зубами. Иногда прикладывается к бутылке с виски из папиных запасов. Пьет из горла, стонет, пока я сшиваю ткани и перевязываю рану. А потом выдыхает восхищенно.

– У тебя руки золотые, Валюшка. Выходи за меня. Ни разу не пожалеешь.

Я и не пожалела. Ни единого раза. Но сейчас нашему браку пришел конец. Все когда-то заканчивается, и хорошее тоже. Надо просто это понять. Оставить в прошлом светлые воспоминания и двигаться дальше.

Глава 32

Рем возвращается в постель, как только я начинаю засыпать. Будит, зараза!

– Не спишь? – спрашивает, услышав мое недовольное сопение.

– Нет, – роняю коротко.

– Что так? – вздыхает, укладываясь на своей половине. Не лезет ко мне, и на том спасибо.

– Вспоминала, – сажусь на постели. Обхватываю колени руками. – Как Накосова брали, как мы с тобой сошлись…

– Я же тебе говорил, не пожалеешь, – усмехается он.

– Да, до последних событий, – поворачиваюсь к мужу. Прожигаю его яростным взглядом. – Знаешь, может, и не стоило нам жениться. Зря ты в рыцаря решил поиграть. Так всю жизнь любил свою Люсю…

– Да не любил я ее, – подскакивает на нервах Рем, мотает головой. – Никогда не любил.

– А что тогда на Надьку полез? – спрашиваю сварливо.

– Спи, Валечка. И мне дай поспать. Сегодня трудный день. Юрку проводить надо по-человечески. Ты бы с утра к тете Зине поехала.

– Часов в одиннадцать буду, – укладываюсь на подушку и закрываю глаза. – В десять у меня встреча с адвокатом. Доверенность надо оформить. Пусть сразу заявление в суд подаст.

– Значит, ты точно решила? – нависает надо мной Рем. – Развод? Не простишь?

– Нет. Об этом не может быть и речи. И смотри. Я помню, чем тебе обязана. И сделаю все, что в моих силах. Постараюсь вылечить Ренату, – оттолкнув, снова сажусь на кровати.

– Да ладно, с языка сорвалось. Наймем кого-нибудь. Только ты не уходи. Пожалуйста, – усаживается рядом муж. Пытается обнять, но я отстраняюсь.

– Нет, – мотаю головой. – Я с тобой жить не буду. И у меня к тебе есть условие, Рем Владимирович, – выдыхаю, поднимаясь. Подхожу к окну, смотрю на занимающийся над городом рассвет и поворачиваюсь к мужу.

– Что ты хочешь? – рычит он. Трет голову, буравит меня злым взглядом, но даже попытки не делает подойти.

– Я занимаюсь лечением Рены, а ты даешь мне развод. Не вставляешь палки в колеса. Никого не подкупаешь. Имущество делим по контракту. Мне много не надо, – взмахиваю руками. И в ужасе хватаюсь за голову.

Как мы дошли до такой жизни? Как? Делим что-то. Да мне ничего не надо, если рядом нет Рема. Вообще ничего. Все равно чем питаться, что носить и где спать. Жизнь закончилась.

– Не убивайся ты так, – поднимается он навстречу. Хочет обнять. Но опомнившись, опускает руки. – Я сделаю все, как ты просишь. Хочешь развестись, разведемся, – всплескивает он руками в отчаянии. Но быстро берет себя в руки. – С разводом как скажешь, Валь. На все твои условия согласен. Позора, как у Юрки с Верой, не будет. По-тихому все оформим…

– Спасибо, – киваю сквозь слезы.

– Тебе за Ренку спасибо. И за все, Валь. Слышишь? За жизнь мою задрипанную. Благодаря тебе человеком стал. Не знаю я, как дальше буду. Но выполню любое твое требование, – вздыхает он и неожиданно делает шаг ко мне. Сгребает в охапку. Целует в макушку. Уткнувшись носом в широкую грудь мужа, плачу навзрыд. Будто прощаюсь.

И через три дня уезжаю с Ренатой и группой поддержки в Москву.

Рем, напряженный как струна, провожает нас на вокзале. Скупо прощается. Дает какие-то последние распоряжения Денису и охране. Наскоро целует в щеку Герцогиню, обнимает Ренату и поворачивается ко мне.

– Развод ничего не значит, Валя, – притягивает за плечи. – Мы с тобой неразрывно связаны. Дети, внуки, наше прошлое. Куда все это девать? На помойку выкинуть? – прижимает меня к себе.

– Рем, – кладу ладонь ему на грудь, хочу отстраниться, но муж не дает.

– По Рене держи в курсе. Надо что-то будет, звони, – велит поспешно. – Деньги на карте. Там пол-ляма вроде. Нужно будет еще, скажешь, я перечислю, – целует меня в макушку. – Если надо будет приехать, – ведет пальцами по моему плечу, – сразу к вам сорвусь.

– Все будет хорошо, Рем, – сглатываю вязкий ком, застрявший в горле, и невыплаканные горькие слезы.

Будто по-живому рвем. Но иначе никак!

И Рената, как постоянное напоминание. Поворачиваюсь к