В его голосе сквозит двусмысленный намёк. Конечно, я голодна, но мне не нравится, когда он такой отстранённый и скованный. Мне некомфортно, зябко от его холодности. И я продолжаю неспешно разминать мускулистую шею, лишь хмыкнув в ответ.

Пальцы скользят вниз по ткани, очерчивая линию позвонков, затем возвращаются, зарываясь в жёстких волосах на затылке… Меня так к нему тянет!

Лёгкое нажатие пальцами на чувствительные точки рождает его хриплый полустон. Он — как подтверждение того, что я всё делаю правильно, ему нравится.

— Снова с огнём играешь, детка, — предупреждает он низким голосом. — Напрашиваешься…

Глеб поднимает глаза — и в их глубине вспыхивает знакомый мне ураган: нарастающая жажда и восторженное предвкушение. Они бушуют вместе, готовые смести всё на своём пути. Секунда — и я оказываюсь между его широко расставленных ног и краем стола.

Он прижимает меня к себе за ягодицы и томно смотрит снизу вверх. В этом взгляде я жажду видеть преданность и даже зависимость, как будто он безудержно, до потери пульса влюблён. На мгновение мне чудится отблеск чего-то подобного, и я слепо хватаюсь за эту соломинку. Я готова на многое, чтобы видеть его чувства, но знаю — это всего лишь мираж.

Склоняюсь, обхватывая ладонями его лицо, оба замираем. Он так близко, что я различаю каждую ресничку и вижу тонкую сетку розовых сосудов в глазах. Разглаживаю упрямую морщинку, залёгшую между бровями, и ласково касаюсь лба. Глеб прикрывает глаза и, качнув головой, ловит ртом мои пальцы. Убираю, но он успевает прихватить их зубами, а затем нежно зализывает укусы. Смотрит пьяным взглядом, и я заряжаюсь его эмоциями.

Руки Глеба настойчиво поднимаются по моим бёдрам, грубо сминая ткань халата и распахивая его с каждым движением всё шире. Я без белья и чувствую сильнейшее возбуждение. Дышу предвкушением близости, когда он развязывает пояс на моей талии и видит меня всю.

Его лицо в опасной близости от моего лобка — откровеннее позы не представить. Я чувствую на себе его властные руки и горячее дыхание. Каждый выдох обжигает нежную кожу, и в тот же миг она покрывается россыпью мурашек. Они прокатываются по телу тягучей волной и спускаются по ногам сладкой слабостью, заставляя колени подгибаться, а сознание плыть.

Глеб прислоняется к моему животу, целует, проходясь по чувствительной коже колючей щетиной. Я вздрагиваю, замираю на мгновение и сжимаю крепче его плечи.

Он целует сильнее, засасывая кожу, и царапает, вычерчивая дорожки подбородком. Я дрожу под его напором, подаюсь назад, упираясь ладонями в край столешницы. Не успеваю осознать, как Глеб закидывает мою ногу на плечо и, удерживая её, влажно целует лобок. Стон вырывается непроизвольно.

— Глеб… — Я пытаюсь набрать в лёгкие воздух, но вдох получается судорожным.

Моё дыхание рвётся. Чего он хочет? Он же не собирается…? Боже мой! Хочу сказать, чтобы он прекратил и что у меня этого ни разу не было, но… снова молчу. Подталкивая, он усаживает меня на край стола и пододвигается вплотную.

— Не мешай мне, — приказывает Глеб ласково.

Мне хочется продолжения — и одновременно я до смерти этого боюсь. Коротко взглянув на меня, он целует по очереди внутреннюю сторону бёдер, а потом, раздвинув пальцами складки, проводит вдоль них языком.

— Глеб, господи…

Затем следует ещё одно размашистое движение языка — и я стону, запрокинув голову. Он вводит в меня палец и массирует изнутри. Ощущения потрясают. То, что он делает со мной, неожиданно и безумно приятно. От осознания происходящего буквально задыхаюсь: он имеет меня пальцами и ласкает языком клитор. Я вся просто сочусь влагой и начинаю бесстыдно двигать бёдрами навстречу его движениям.

— Нравится, Мариш? — спрашивает он, не вынимая из меня пальцев.

— Глеб… пожалуйста, я хочу…

— Кончить?

— Да…

Он прижимается ещё плотнее, обхватывает губами чувствительную точку и быстро кружит по ней языком. Снова. И снова.

Я нахожу рукой его затылок и вцепляюсь пальцами в волосы. Выгибаюсь, как поражённая током, когда меня пронзает сладкой судорогой.

Отдалённо слышу шелест одежды, его тихие ругательства и чувствую спиной гладкую поверхность стола. Глеб одним движением наполняет меня, крепко держит за бёдра и врезается размашистыми ударами на всю длину. Движемся вместе, в унисон, словно сердца, бьющиеся в едином ритме.

В размытой картинке перед глазами распознаю лишь образ Глеба. Слышу звуки столкновения наших тел и свои откровенные стоны. А ещё через минуту чувствую, как всё напряжение собирается внизу в одной точке и вновь грозит взорваться разноцветным фейерверком.

Поняв, в чём дело, Холодов удовлетворённо скалится, а затем, сняв одну мою ногу с плеча, прижимает её к моей груди и толкается, не сбавляя ритма.

Мой взгляд мечется по его рельефному торсу, хочу сказать что-то, но лишь впиваюсь пальцами в него сильнее и улетаю, переживая один из самых ярких оргазмов.

Парю где-то вблизи, видя нас со стороны: его ягодицы напрягаются с каждым ударом, руки попеременно сжимают мою грудь и бёдра, а в конце раздаётся его приглушённый хрип.

Глава 33

Я отправила Эмили несколько своих пляжных снимков и кадры с террасы нашей виллы, подписав фото: «Неожиданный отпуск в Турции». Эми мгновенно оценила и класс отеля — они с Марком не раз бывали в этих местах, и бренд моего купальника.

«Не в этом отеле, но на этом же побережье. Примерно представляю уровень», — читаю сообщение от Эмми, с подмигивающим смайликом.

Не то что бы я стремилась держать в секрете подробности путешествия, просто надеялась быть раскрытой не так быстро.

В итоге я отделалась обещанием рассказать всё при встрече. Подруга, несмотря на врождённое любопытство, хорошо воспитана. Поэтому мы общались на отвлечённые темы, касающиеся прелестей отдыха.

Эми пожелала мне расслабиться как следует и настоятельно порекомендовала попробовать все услуги местного спа, одним словом, уделить время себе любимой. Да, здесь много оздоровительных программ. Я начала со стандартного хаммама и пилинга, а дальше посмотрим.

Устраиваюсь поудобнее в шезлонге и листаю красочные страницы буклета, погружаясь в изучение местных достопримечательностей. Поехать куда-то за пределы отеля, по-моему, намного интереснее, чем просто валяться на пляже, пусть и люксовом.

— В этих развалинах нет ничего интересного, — раздаётся над головой голос Глеба, и его тень падает на листовки.

— Ты был там? — спрашиваю я, оборачиваясь на массивную фигуру, заслонившую мне солнце.

— Нет. Зачем? — отвечает он невозмутимо.