- Вот такая моя жизнь, Лиза, без прикрас. Жизнь, о которой я тебе не рассказывала. Я умею стрелять, с лёгкостью надеваю броник, и знаю на практике все протоколы безопасности, и мой двенадцатилетний сын тоже.

- Но это не умоляет моей вины.

-Я бы не оставила тебя, ты же знаешь. Как не оставила ты меня, в той тёмной душевой. Ты спасла меня, в тот вечер, Лиз. Если бы они не прикончили, я бы наложила на себя руки.

Я порывисто поднимаюсь и обнимаю Янку. Она мой самый любимый, самый надёжный друг. Поэтому говорю ей то, о чём давно думаю.

- Я хочу уехать, как можно быстрей. Желательно в течение ближайших пары дней. Куда-то недалеко, Грузия, Беларусь, Армения. У меня хватит ресурсов начать всё с начала. Не хочу больше обременять твоего брата.

- Если ты считаешь это правильным. Не хочешь, чтобы Дёма тебе помог?

- Он уже и так помогает сверх меры. – вздыхаю, и тру лоб. - Если я останусь, мне придётся поселиться в доме твоего брата, навсегда. Да, Борский, возможно, не тронет меня, только я не смогу остаться без присмотра Демьяна ни на секунду.

- О, я думаю, он будет весьма доволен таким раскладом. – посмеивается Янка.

- О чём это ты? – я ведь не претворяюсь, когда спрашиваю это. Он не может… или… я запуталась.

- О вас двоих. – Янка подливает себе ещё вина, и дожевывает кусок сыра. – Да брось, ты, и правда не видишь, как он на тебя пялится. Он так смотрит, как удав на мышь, так бы и заглотил, целиком. Как будто не ел тысячу лет, а ты его любимый деликатес. Только в отличие от тебя, он смотрит не скрываясь, прямо. А ты как заяц, что поглядывает в огород за капустой. Трусливо так. И хочется, и колется.

- Подожди, вот ты сейчас хочешь сказать, что…

- Я хочу сказать, что мой брат хочет мою лучшую подругу. И весьма доволен, тем фактом, что эта самая подруга, поселилась у него.

- Нет. Нет. – говорю «нет», и краснею. Мы целовались, вот буквально пару часов назад, стояли и целовались. И я хотела, боялась и хотела, а он? – Он помогает мне, потому что ты попросила. – Яна закатывает глаза.

- Вот дуру из себя строить тебе совсем не идет. – иронизирует подруга. - Тут только два вопроса. Первый, как скоро притяжение между вами станет настолько сильным, и вы перестанете сопротивляться? И второй, хватит ли у вас обоих решимости что-то построить между вами?

- Ты задаёшь неправильные вопросы.

- Все мы немного пчёлы, которые делают неправильный мёд. А вопросы я задаю неудобные. Потому что тебе страшно, а мои вопросы заставляют тебя задуматься.

Жую уже свою губу, а не кусок шоколада. Нет. Янка не права. Как вообще с такими вводными можно построить отношения? В день знакомства, он мне чуть руку не сломал. А его люди, едва меня не изнасиловали. Что я буду потом детям рассказывать, как мама с папой познакомились. Она бежала от бандитов, а он её спас. И спас ведь, и от своих людей, и от людей Виктора, и от самого Виктора, и сейчас спасает. Только. Мне всю жизнь придётся жить так. Под охраной, прячась. Я, мои гипотетические дети, у нас не будет свободы, только клетка. Яростно трясу головой, отгоняю придуманный бред.

- Нам, женщинам, свойственно фантазировать. – Яна пристально смотрит на меня. Лукаво улыбаясь. – Когда я впервые увидела Лёшика, сразу решила, что он будет моим мужем. А он ещё долго сопротивлялся. Пока мне не стукнуло двадцать. Почти три года, я могла только фантазировать о нём. – краснею от точного Янкиного попадания.

- Всё слишком сложно, Яночка.

- А ты попробуй не усложнять. – подруга подымается и споласкивает свою чашку. Намереваюсь уйти.

- Что ты предлагаешь?

- Плыть по течению. Позволить руководить мужчине. – она пожимает плечами. – Когда-то ты ведь позволяла Матвею руководить. Прости, Лиз, но он умер полтора года назад. А ты жива, и молода, и красива. Если он был твоей первой любовью, это не значит, что должен остаться единственной. – Она помолчала, и, вздохнув, продолжила. – Я сейчас даже не имею, в виду Демьяна… просто рядом с ним ты загораешься. Как маленький светлячок, замираешь в непроглядной темноте, и сверкаешь. И я уверена, он не первый мужчина, за эти полтора года, который проявляет к тебе свой интерес.

- Он не проявляет. – перебиваю её стройную речь.

- Хм-м, кхм. – Янка давится смешком, но продолжает, широко улыбаясь. – Ты ему очень интересна, только проявляет он это по-своему. Всё, я спать. – подруга утомлённо шагает к выходу.

- Ты оставляешь меня в замешательстве.

- Я оставляю тебя с широко открытыми глазами и выбором… остаться или бежать и прятаться.

Темнота поглощает маленький силуэт девушки. С минуту, я ещё всматриваюсь в эту тьму. Потом встаю и проделаю те же манипуляции с кружкой, что делала Янка.

Широко открытые глаза. Мои глаза достаточно широко открыты, чтобы видеть, как ты ошибаешься, Яночка. Если я останусь, мне придётся прятаться, а если убегу, стану свободна. В одном лишь права, ни один мужчина после Матвея мне не был так интересен, как твой брат.

Я почти проваливаюсь в дрёму, как слышу доносящийся с улицы шум и лай собак. Вскакиваю, подлетая к окну. Он вернулся. Бросает мотоцикл на дорожке, что-то спрашивает у охраны, гладит подскочившего к нему пса. Я пытаюсь разглядеть его, нет ли ран или крови. Только это бесполезно, ночную мглу едва трогает рассвет, а свет от прожектора даёт больше тени. Он поднимает голову, смотрит на мои окна. Больше не стараюсь спрятаться, Демьян меня прекрасно видит.

Мужчина заходит в дом, а я отхожу на середину комнаты. Впиваюсь глазами в дверь. Он придёт, он должен зайти. Вот уже в ночной тишине дома, слышен размашистый шаг. Нервно жду стука в дверь. Сглатываю, прочищая горло, чтобы с первого раза ответить, не запнуться, не показать свою трусливость. Шаги удаляются, даже не приблизившись к моей комнате. Вдалеке хлопает дверь. Я припадаю ухом к своей. Тишина. Он не зашёл. Разочарованно вздыхаю.

Может быть, я сумасшедшая, может быть, это отголоски выпитого вина, может, слова Янки. Только я хватаю тонкий халатик, накидаю его на пижаму, и решительно иду к его спальне. Чуть мешкаю у