Единственное, что мы смогли выяснить, — это то, что он, вероятно, был причастен как к взрыву автомобиля, так и к пожару на складе, и что, судя по времени, когда произошли оба события, в них, скорее всего, был замешан более чем один человек.

От этой мысли у меня сжимается желудок, и по коже бегут мурашки. То, что несколько человек хотят моей смерти, шокирует меня, я никогда раньше с таким не сталкивалась.

Выросшая в доме Бьянки, я не была чужда смерти. Конечно, за исключением моего отца, семья обычно скрывала от меня более ужасные детали, но это не отменяет нескольких трупов, которые я видела за эти годы, или различных способов их утилизации, о которых я узнала.

Когда умер мой отец, я, конечно, была опечалена, но не настолько сильно. Где-то по пути я поняла, что мой отец сам виноват в своей смерти. Возможно, он погиб, служа Семье, приняв на себя пулю, предназначенную отцу Элиаса, Доминику, но это была его собственная вина, что он решил связаться с преступной организацией. Смерть — часть жизни. Это естественно. Но когда я лично сталкиваюсь со смертностью, это потрясает меня до глубины души.

Я смотрю на Каллахана. Он погружен в разговор с Маттиасом и Эвереттом и, похоже, не замечает моего взгляда. Его глаза окружены темными кругами, а пятидневная щетина только подчеркивает его усталость, но он по-прежнему самый красивый мужчина, которого я когда-либо видела. Это было правдой одиннадцать лет назад, и это правда по сей день. Только теперь у меня есть четкое ощущение, что то будущее, которое я видела в проблесках, может и не сбыться.

Когда над горизонтом опускается фиолетовая дымка, Каллахан отправляет Эверетта удвоить охрану оставшихся четырех складов в Розуэлле. Если технология подвела их — или ее кто-то подделал — больше глаз на месте поможет поймать преступника. Кэл также поручает Эверетту назначить руководителей для каждой охранной группы на складе, которые будут следить за плавной сменой смен и исправной работой камер. Команды и так работают на пределе возможностей, но никто не говорит об этом вслух.

Никто не замечает, как я выскальзываю из комнаты. Я с трудом добираюсь до своей комнаты и с тяжелым сердцем падаю на кровать.

Пока снаружи этого поместья разгорается война, внутри меня идет похожая борьба.

Глава двенадцатая

На следующее утро я просыпаюсь с головной болью от напряжения. К тому времени, когда я выхожу из душа, тайленол, который мне дала доктор, начинает действовать, облегчая слабое пульсирование в голове. Обычно я не мою волосы так часто, но в этот раз это было необходимо. Свежие волосы и чистый запах мыла успокаивают меня, хотя я клянусь, что все еще чувствую запах сгоревшего автомобиля в носу.

Ожерелье, которое мне подарил Кэл, все еще висит на моей шее, и на мгновение я подумываю снять его, но потом отказываюсь от этой идеи. Я люблю пионы, и форма цветка очень красивая. Мне не нравится, как хорошо он меня знает.

Отряхиваясь от раздражения, я надеваю темно-синие капри-леггинсы и спортивный топ ярко-розового цвета с геометрическим узором. Он оставляет открытой небольшую часть моего живота. Топ плотно обтягивает грудь, но вверху все же видно небольшое декольте. Я планирую сегодня заняться кардио после почти полутора недель, проведенных в избегании Strikers и его особенно сварливого владельца.

Пока я иду на кухню, чтобы быстро позавтракать, я пролистываю телефон, удаляя уведомления и проверяя сообщения, но ничего важного нет. Через две секунды я упираюсь в твердую грудь.

— Ай. — Я потираю нос и поднимаю глаза на встревоженный взгляд Коэна.

Он хмурится.

— Ты серьезно собираешься тренироваться после взрыва, который произошел менее суток назад? Не думаю, что Док или Кэл сочтут это разумным.

Упоминание о том, что Кэл имеет право решать, как мне жить, задевает еще не зажившую рану.

— Я просто найду беговую дорожку и немного потренируюсь. Не волнуйся, папа, со мной все будет хорошо.

Выражение лица Коэна, когда он слышит мои слова, выглядит комично. Он застывает, как будто только что откусил леденец, когда я прохожу мимо него. Когда я добираюсь до кухни, он наконец догоняет меня.

Одетый в свою обычную черную боевую форму, с темными кругами вокруг красных глаз, свидетельствующими о подобной бессонной ночи. Бездумно я направляюсь к кофе и наливаю себе чашку. Коэн выхватывает у меня кофейник и наливает себе, пока я достаю сливки из холодильника. В свою чашку я добавляю щедрую порцию, а Коэну — ничего. До взрыва мы впали в некую рутину. Почти каждое утро мы встречались за кофе, потом он следовал за мной, пока не понимал, что я не собираюсь уходить, и уходил заниматься своими делами. Я стала брать с собой ноутбук в библиотеку, на террасу или даже на случайный балкон, который я нашла рядом с другой пустой гостевой комнатой.

Мой редактор, похоже, был доволен главами, которые я прислала на прошлой неделе, но как автор я всегда работаю над каким-то новым проектом. Сегодня мне нужно было закончить автобиографию, которую я пишу для известного технологического предпринимателя. Он нанял меня около шести месяцев назад, и окончательный вариант должен быть готов завтра утром.

Энди Торн — впечатляющий человек, мягко говоря. Я брала у него интервью почти шестнадцать часов, и его личный помощник дал мне свой прямой номер мобильного телефона на случай, если у меня появятся дополнительные вопросы. Мне оставалось только закончить последнюю главу, а затем доработать послесловие. Проект был любовным письмом к его покойной жене, которое я нашла слишком сентиментальным. Они нашли друг друга позже, чем большинство, и в конце девяностых у них родились две дочери. Несмотря на то, что Энди очень любил ее, он провел большую часть своего брака, погруженный в работу. По его словам, это создавало напряжение в их браке, пока ни один из них не стал счастлив.

Но все изменилось, когда его жена врезалась на машине в дерево в отдаленном районе, а девочки сидели на заднем сиденье. Она забрала девочек, и они ехали на озеро на несколько недель, чтобы отдохнуть от Энди. После аварии машина загорелась. Ее ремень безопасности застрял, а младшая дочь потеряла сознание. Старшая была в шоке и не могла ни двигаться, ни говорить. Только благодаря помощи пары, которая проезжала мимо в тот момент, их спасли, прежде чем машина полностью сгорела. Энди утверждает, что это был сигнал к пробуждению, который ему был нужен.

К