Это бас! Самый настоящий шикарный мужской бас, который на самом деле довольно редко можно услышать в повседневной жизни. Обычно у всех мужчин, которых я знаю, голоса повыше и уж точно не такие впечатляющие.
Пока я сижу в своем подвисшем от невольного восхищения состоянии, обладатель роскошного мужественного баса задает мне очень неожиданный и странный вопрос:
— Родители хоть в курсе твоих неприятностей?
Глаза округляются сами собой от удивления. Давненько меня о таком не спрашивали, однако. Он что же, за несовершеннолетнюю девчонку меня впотьмах принял..?
— Вообще-то мне давно не восемнадцать, чтобы отчитываться перед ними, — поясняю я, поддавшись импульсивному желанию еще разок услышать потрясающий голос в ответ. — Уже лет как десять. И я уже давно самостоятельная…
Если эта информация и удивляет незнакомца под деревом, то он этого ничем не показывает. Просто кивает, принимая к сведению свою ошибку.
— Ясно.
Я пристально вглядываюсь в окутанное тьмой лицо, чисто по-женски пытаясь определить, соответствует ли красота его уникального голоса внешности, или нет.
Очень часто ведь бывает — особенно у ведущих на радио, — что их речью заслушаться можно от слухового восторга, но стоит увидеть воочию, так сплошное разочарование и когнитивный диссонанс. Хорошо если это будет невзрачный задохлик, а то ведь иной раз кому-то не везет и настоящим квазимодо уродиться.
Но, увы, в таком освещении лицо под деревом кажется одним сплошным тёмным пятном. С двумя пятнами потемнее — его глазами, видимо. И взгляд этих глаз, кажется, направлен на мою загипсованную руку.
Я машинально приподнимаю ее, с любопытством оценивая реакцию собеседника. Он продолжает смотреть на гипс, задумчиво и отстраненно. Даже вопросов больше никаких не задает.
Мне становится слегка досадно из-за того, что я показалась ему недостаточно интересной, чтобы продолжить разговор. И какой-то внутренний женский чертик подталкивает меня с небрежной прямолинейностью сказать:
— Не обращайте внимания на гипс. Это наименьшая из проблем, которые доставил мне сегодня муж. А хотите, расскажу, чем еще он “порадовал” меня за день?
После короткой паузы глубокий красивый голос лаконично отзывается из темноты:
— Рассказывайте.
Я обращаю внимание на то, что после моих слов о возрасте незнакомец резко перестал мне “тыкать” и перешел на уважительное обращение, и тихо про себя вздыхаю.
И голос хорош, и сдержанный такой, приятно ненавязчивый, спокойный. В то же время чувствуется в нем какая-то завораживающая внутренняя сила, эдакая уверенная на все сто процентов властность. Опять же, и естественное чувство такта у него имеется…
Да мне тут под ёлкой самый настоящий раритет среди мужиков нашего времени попался!
— Он изменил мне с соседкой, — уныло сообщаю я. — Причем, подозреваю, что делает он это уже давным-давно… А потом поднял руку на своего сына от бывшей… м-м, ну в-общем, бывшей гражданской жены. Спьяну он его поколачивает, знаете. Обычно я слежу, чтобы они не пересекались, когда муж в таком состоянии, но сегодня что-то… слишком много на меня навалилось. Вот и стормозила. В последний момент только успела… ну и вот результат, — киваю на свой гипс. — Сама виновата. Я такая дура. — И скорее уже рассуждая вслух, задумчиво добавляю: — Но не это самое проблемное в наших отношениях…
Незнакомец слушает меня на удивление внимательно. Даже не шевелится. Хотя поза у него, наверное, не самая удобная для долгой неподвижности. Корявый ствол дерева наверняка даже сквозь одежду ему спину колет.
— И что же тогда вы считаете настоящей проблемой? — в его интонациях проскальзывает намек на реальное любопытство. — Раз уж вас не впечатлили ни побои, ни измена.
— Работу над ошибками, — честно признаюсь я. — Исправлять ошибки ведь всегда труднее, чем начинать с чистого листа. К сожалению, я не юная девушка. Не могу перебежать на чистый лист вся такая тонкая-звонкая с развевающимися волосами. У меня маленький ребёнок. Обязательства. Ответственность. С Женькой, опять же, надо решить. Как ему помочь…
— Кто такой Женька?
— Сын мужа от бывшей гражданской жены. Я о нем говорила уже.
— Понял. Тот, которого муж поколачивает.
— Да… — я тяжело вздыхаю, уже досадуя, что так импульсивно вывалила на голову ни в чем ни повинного незнакомца слишком личные подробности своих неприятностей. Буквально выставила ведь себя жалкой жертвой. А его самого заставила примерить роль жилетки для нытья. — Извините, что наболтала тут всякого! Мне очень жаль, я просто…
— Прекратите извиняться по пустякам, — спокойно обрывает он. — И избавьтесь от этой привычки в будущем, если хотите наладить свою жизнь. Уважайте саму себя.
Я теряюсь от его внезапного совета.
— Разве извинения могут помешать самоуважению?
— Могут. Если они исходят из другой привычки.
— Какой?
— Постоянно оглядываться на чужое мнение и переживать, как выглядишь в глазах окружающих. Не нужно этого делать. Поступайте так, как считаете правильным, и не оправдывайтесь за то, что уже сделано.
— Что… совсем не извиняться? — растерянно уточняю я.
— Ну почему же, — незнакомец коротко усмехается. — Если от наличия вашего извинения зависит нечто… или некто жизненно важный для вас, тогда это сделать можно. Даже нужно.
Перед моим внутренним взором вдруг медленно, как кривые отражения в мутной реке, проплывают лица взрослых людей. Всех тех, которые по своему статусу должны являться жизненно важными для меня. И которые имеют огромное влияние на мою судьбу в силу семейных связей.
Блудливый пустоголовый муж-гуляка, язвительная грубиянка-свекровь… и моя родная сестра-погодка, возрастом младше меня всего на полтора года. Машенька. Жаль, что мы с ней так редко видимся.
— А если рядом со мной живут люди… — медленно говорю я, — …перед которыми душа не лежит оправдываться, даже если в чем-то реально не права? Если тошнит от общения с ними. Что бы вы тогда посоветовали?
— Держаться от них подальше, конечно. Если рядом с ними плохо, значит, вы просто чужие люди с острым конфликтом интересов. Таких не следует допускать в свой ближний круг, будь они хоть трижды родней. А если допустили — ограничивайте по максимуму. Кровные узы, как и громкие клятвы со штампом в паспорте не имеют к этому явлению никакого отношения.
Незнакомец все-таки отталкивается от ствола голубой ели и делает несколько шагов к тротуару. Густая тень сумерек, плавно перетекающих в ночь, окутывает его фигуру с ног до головы плотным чёрным плащом. Словно героя каких-то старинных рыцарских баллад и средневековых легенд.
Единственное, что нарушает этот загадочный образ, так это современные мужские туфли из матовой черной кожи, блеснувшие в слабом луче дальнего фонаря. Выглядят они, кстати, слишком дорого, чтобы разгуливать в таких по больничному газону.
Пока я щурюсь на обувь, незнакомец тоже разглядывает меня. Только вряд ли его успехи в этом деле лучше моих. Работающий фонарь стоит одинаково далеко от нас обоих.
Глава 4. Очень жизненный совет
— Как вас зовут? — внезапно спрашивает он.
— Лиза…
— Андрей.
Взгляд случайно ловит слабый золотистый отблеск в его опущенной левой руке. Кажется, это миниатюрная плоская бутылка, объемом не больше пятидесяти миллилитров. Вроде тех, что покупают себе крутые бизнесмены из фильмов, когда желают слегка успокоить нервы. Одноразово “залить за воротник” и снять стресс.
Хм… теперь понятно, что он забыл под елью. Не хотел привлекать к себе внимания в общественном месте, но и от больницы не пожелал отойти. Парковка-то с машинами далековато.
Открытая мужская ладонь внезапно возникает перед самым моим носом, словно предлагая мне положить на нее руку. Прямо как на великосветском фуршете из кино с непринужденным целованием ручек.
Но это, конечно же, чушь. С чего бы ему так себя вести? Не настолько же он “снял стресс”. Содержимого крошечной бутылочки для таких эксцентричных поступков обычно маловато.
