Шелковистые пряди ее волос падают по обе стороны от лица. Моя свободная рука сжимается и разжимается, когда я борюсь с желанием отодвинуть ее волосы и получше рассмотреть ее. Проверить, ровный ли у нее пульс или учащенный, как у меня.

Но она сказала мне не трогать ее, поэтому я держу руки при себе.

Пока что.

Кончики пальцев Эль скользят по моим разбитым костяшкам. Ей нужно прекратить это делать, иначе я подомну ее под себя.

Она говорит низким тоном:

— Это тоже несчастный случай?

— Да.

— А несчастные случаи включают в себя пробивание стены?

— Так много вопросов, Светлячок, — я забираю у нее свою руку и закрепляю повязку.

Она смотрит на меня со странным выражением, близким к сочувствию, но не совсем. Какого черта ей жалеть меня из-за раны?

Я поворачиваюсь, снимаю обувь и ложусь на кровать. На меня наваливается усталость, возможно, из-за таблеток. Нужно несколько часов, чтобы собраться с мыслями. У меня нет времени на путаницу, вызванную Эль.

— Где я должна спать, если ты занимаешь кровать? — спрашивает она, после чего слышится звук засовываемой под кровать аптечки.

— Ты можешь спать и на кровати, — закрываю я глаза. — Она достаточно большая.

— Конечно, нет!

— Тогда спи на полу.

— Я вернусь в свою комнату к Скар.

— Нет.

— Уф.

— Неужели ты не можешь хоть раз сказать «да»?

— Нет.

— Ты просто невыносим, знал об этом?

— Так много вопросов, Светлячок, — в висках снова запульсировала боль. — Мне нужно поспать.

Она ничего не говорит, и я благодарен ей за это, потому что, как и в случае с детоксикацией, мне нужна тишина, чтобы уснуть.

Матрас прогибается. Я приоткрываю один глаз. Эль осторожно опускается на край кровати.

Только посмотрите. А ведь раньше я проверял ее на блеф. Думал, она предпочтет спать на ковре, чем делить со мной постель.

Моя грудь наполняется чем-то похожим на... благодарность? Облегчение? Понятия не имею, что это такое, но в голове шумит.

Она поворачивается так, что ее полуобнаженная спина оказывается передо мной. Ее платье задралось до середины бледных бедер, а шея выставлена напоказ. На этот раз желание переполняет меня.

К черту.

Я придвигаюсь ближе и обхватываю ее талию сзади. Мой живот прилип к ее теплой спине. Там, где я твердый, она мягкая и... правильная.

Эль задыхается и пытается высвободиться. Я крепче прижимаю ее к себе, чтобы удержать на месте.

Она поворачивает голову и смотрит на меня. В глубине ее глаз — удивление, но и что-то необъяснимое, как и то, что я чувствую.

Когда она заговаривает, ее голос едва слышно шепчет:

— Что ты делаешь?

Я не знаю.

Уверен лишь в том, что она нужна мне рядом, и я не в настроении сопротивляться.

Эль снова пытается высвободиться, но у нее не получается. Она даже не прилагает усилий.

— Отпусти меня.

— Нет.

— Джулиан! — шепчет она.

Мой подбородок упирается в ее плечо, и я вдыхаю фруктовый аромат. Она замирает, когда я говорю:

— Это просто мера предосторожности. Кто знает, что ты будешь делать, когда я буду спать.

— Я ничего не сделаю. Обещаю.

— Все равно нет, — шепчу я ей на ухо. — Моя кровать. Мои правила.

Ее руки перестают двигаться против моих, и она резко вдыхает. Пульс на ее шее едва не выскакивает наружу. Мои пальцы чешутся от желания обхватить ее горло и почувствовать его под большим пальцем. Но если я это сделаю, то не смогу остановиться в этот раз.

Эль не полностью расслабляется, но обмякает в моих руках. Вскоре ее глаза закрываются.

Я тянусь, чтобы выключить лампу, но она сжимает мою руку и, не открывая глаз, бормочет:

— Оставь ее включенной.

Она боится темноты? Я хочу спросить почему, но ее дыхание уже выровнялось. У меня нет другого выбора, кроме как последовать за ней.

Я знаю, что это будет лучший сон за всю мою жизнь.

Глава 11

Зои смотрит на меня пустым взглядом. Ее некогда мягкие черты лица теперь мрачны. С боку ее головы стекает струйка крови. За ней следует другая. И еще одна. И так до тех пор, пока все ее лицо не заливается кровью.

— Беги, Эль!

Я задыхаюсь, просыпаясь. Моя спина мокрая от пота, а руки дрожат.

Кошмар. Просто кошмар.

С Зои все в порядке. Она должна быть в порядке.

Даже когда я говорю себе это, мои губы дрожат, и слезы грозят пролиться. Я сдерживаю их и бросаю быстрый взгляд на свое серое окружение. Часы показывают чуть больше пяти утра.

Сторона кровати Джулиана холодна и пуста. Я хмурюсь, потому что... Мне это чертовски не нравится.

Я чувствую его запах, когда он прижимал меня к себе прошлой ночью, и позапрошлой, и поза-позапрошлой.

Три ночи он обнимал меня, чтобы я уснула, и три ночи я спала как младенец, но просыпалась от этой отвратительной пустоты.

После того как он обнял меня в первый раз, я даже не сопротивлялась. Какой в этом был смысл? Если Джулиан решает что-то сделать, он просто делает это. Кроме того, мне нужно было шпионить за ним, так что находиться рядом было вполне логично.

Так я говорила себе, погружаясь в его объятия.

От одного воспоминания о том, как его твердая грудь прижимается к моей спине, его крепкие руки обхватывают меня за талию, а его ноги лежат поверх моих, у меня пульсирует между бедер.

По странной причине близость к нему, когда тепло его тела переполняло мое, вызывала чувство безопасности. Что глупо. Мне никто не нужен, чтобы чувствовать себя в безопасности.

Джулиан заставляет меня сомневаться в этом. Заставляет сомневаться во многих вещах, которые я считала само собой разумеющимися.

Не помогает и то, что я видела его в нечеловеческом состоянии той ночью.

Мертвый, остекленевший взгляд раздражает меня. Смертоносный. Безжалостный. Холодный. Конечно, Джулиану присуща часть этих черт, но это не все, чем он является. Настоящий Джулиан замечает меня и знает, кто я такая. Человек в наручниках был совсем не тем Джулианом, которого я знала.

Облегчение, нахлынувшее на меня, когда я увидела, что он вернулся к нормальному образу жизни, озадачило. Меня это не должно волновать. Джулиан — лишь средство для поиска Зои. Ничего больше.

Абсолютно ничего.

С этой решимостью я вскакиваю с кровати. Два дня назад возле двери