Ее глаза загораются.

— У меня есть твое слово?

— Да.

— Мило! — она потирает руки, потом смотрит вверх, за мою спину, и выражение ее лица становится раздраженным. — О, черт возьми. А вот и придурок Кайл.

— Почему ты его так ненавидишь?

— А почему он тебе так нравится? — она отвечает. — Ты никогда не задумывался, почему все твои ученики прекращают с тобой связь, если только ты лично не позвонишь?

— И что это значит?

— О, это Тень? — выражение ее лица меняется на расчетливое. — Он должен мне денег!

А потом бежит в противоположную сторону.

Я качаю головой. Она безнадежна. Но ей нужны эти деньги, чтобы найти свою семью, так что вполне справедливо, что она одержима ими.

— Какого черта она здесь делала? — язвительный тон Кайла доносится до меня, прежде чем он останавливается передо мной.

— Я позвал ее.

Он прищуривается. От его обычной игривости не осталось и следа.

— Зачем?

— Я расскажу тебе, если все получится.

— Почему ты не можешь сказать мне сейчас? — спрашивает он нетерпеливым тоном. — Почему я не могу делать все, что она, черт возьми, делает?

Потому что я эгоист и не хочу, чтобы он исчезал из поля моего зрения. Селеста провела много лет с Аидом и справится. Кайл моложе и не так хорошо знаком с Аидом. Риск велик.

Его брови сошлись.

— Ты все еще считаешь меня слабым?

— Конечно, нет.

— Отлично. Тогда дай мне задание Селесты.

— Ты ведешь себя как ребенок, Кайл.

— Не буду, если дашь мне ее задание.

— Кайл, — я дышу через рот. — Мне нужно, чтобы ты был рядом со мной.

— Поскольку Селеста все время передвигается, значит, я подходящая замена? — он вздыхает, плечи сгорблены. — Прости, крестный.

Я сжимаю его плечо.

— Впереди еще много миссий, которые можешь выполнить только ты.

Его взгляд устремляется в мою сторону.

— Да?

— Да. Кроме того, я не взял с собой Селесту, когда выполнял те задания для русской мафии, не так ли?

Он улыбается, глаза блестят.

— Чертовски верно. Нам было так весело с этими русскими. Мы должны вернуться, крестный отец.

Призраку было весело. Это уже не я.

Взгляд Кайла падает на мое запястье.

— У тебя кровь идет.

— Она высохла.

Кайл сморщивает нос.

— Я вытру ее для тебя. Потом выпьем?

Я качаю головой.

— Мне нужно поспать. Это помогает от звона в голове.

Он снова улыбается, но на этот раз как-то вынужденно.

— Спокойной ночи, крестный.

Помахав рукой, я направляюсь на склад и поднимаюсь по лестнице, натягивая теперь уже красную повязку. Я достаю из кармана три таблетки и глотаю их на сухую. Парацетамол помогает справиться с пульсацией в голове, если принять его перед сном.

Мои движения замирают на пороге моей комнаты. Эль сидит на краю окна и смотрит вдаль.

Удивлен, что она вернулась в срок, который я ей дал. Я полагал, она будет тянуть до последней минуты, и мне придется перекидывать ее через плечо и тащить обратно, пинающую и кричащую.

Мой взгляд скользит по ее телу. Она все еще в коротком платье, открывающем половину спины и самые прекрасные, подтянутые ноги. Она босиком. Она сняла туфли, и они остались лежать у окна. Одна из ее ног свисает с края.

Не знаю, что она видит среди деревьев, окружающих безопасное место, но она полностью поглощена своим делом и не замечает моего присутствия.

А может, я слишком тихий.

Вместо того чтобы заявить о себе, я продолжаю наблюдать за ней.

В последнее время я часто так делаю. Наблюдаю издалека. Каждая ее улыбка и каждое движение запечатлелись в моей памяти. Я говорил себе, что это потому, что я не доверяю ей и должен следить за ней, но эта причина начинает исчезать. Особенно после того, как я убедился, что она не работает на президента Джо.

Я не слежу за женщинами.

Особенно за огненным шаром, который боксирует и привлекает больше внимания, чем мне нравится.

Она не должна меня касаться, но как только Кайл или Тень дотрагиваются до нее, у меня возникает желание порвать им вены. Я не должен думать о том, чтобы причинить боль своему лучшему другу или крестнику из-за женщины.

Никому, как сказала Туман.

Потому что именно такой и является Эль — гребаным ничтожеством.

Если бы только она оставалась в этой категории.

Я иду к ней, пока меня не настигает ее сладкий вишневый аромат и еще какая-то цветочная ерунда, которой Скар заставляет ее использовать. Волосы Эль откинуты в сторону, шея выставлена напоказ. Бледная кожа кажется нежной и еще более светлой в лунном свете.

Мои пальцы дергаются от желания прикоснуться к ней, и я чувствую, как под пальцами подскакивает пульс, вызывающий привыкание.

Я засовываю руку в карман.

— Пытаешься взлететь, Светлячок?

Она вскрикивает и поскальзывается — вот-вот упадет. Я обхватываю ее за талию и тяну назад. Она поворачивается в моих руках, крепко обхватывая мою спину. Ее ноги даже не касаются пола.

Ее мягкие изгибы вдавливаются в меня. Полные груди, плоский живот и подтянутые ноги плотно обхватывают меня.

Моя эрекция оживает.

Проклятье.

Моя рука неловко остается на боку. Во мне пульсирует желание обнять ее за спину, но если я сделаю это, если обхвачу ее двумя руками, то интуиция подсказывает мне, что я никуда ее не отпущу.

Никуда, черт возьми.

Это не то осложнение, которое мне сейчас нужно.

Словно осознав, что делает, Эль отстраняется. Тепло ее тела резко покидает мое. Желание схватить ее и притянуть к себе становится все труднее игнорировать.

— Может, хватит подкрадываться к людям? — она переходит на твердый тон, но пунцовый оттенок ее щек не совсем от гнева.

— Нет.

Она хмурится. Мои губы дергаются. Не знаю, почему, но мне нравится видеть эти вспыхнувшие эмоции.

— Что... — она глотает воздух, указывая на мою руку. — Что случилось?

— Несчастный случай.

— А разве от несчастного случая у тебя идет кровь из перевязанного запястья? — спрашивает она беззаботным тоном, но я чувствую, как она выпытывает информацию, словно любопытный котенок.

— В нашем мире несчастные случаи происходят постоянно.

Я снимаю промокший бинт и достаю из шкафа аптечку. Присаживаюсь на кровать и открываю коробку. Нахожу чистый бинт и начинаю наматывать его на рану на запястье.

Эль опускается передо мной и выхватывает бинт.

— Что ты делаешь?

— Сначала ты должен был очистить это.

Она лезет в аптечку и берет бутылку со спиртом. Тщательными движениями дезинфицирует рану и накладывает пластырь, а затем обматывает мое запястье бинтом. Она уже делала это раньше.

Мысль о том, что