Под бурные овации и радостные вопли коллег я выпиваю шампанское, передаю микрофон и пустой фужер ведущему, даю знак Анюте и старательно ровной походкой направляюсь к выходу из зала.

Краем глаза я замечаю, как из-за стола выбирается Вадим, но Анечка успевает первой. Я даю своей помощнице ЦУ, резко пресекаю её возражения и поспешно скрываюсь в дамской комнате, отрезая дверью оклик Вадима.

Пока народ заливает глотки и набивает желудки, в дамской комнате пусто и тихо. Но это ненадолго. Осматриваю себя в зеркале — всё в полном порядке, только румянец ярче и глаза лихорадочно блестят. Открыв кран, я мою руки и нетерпеливо поглядываю на новенькие золотые часики (прощальный подарок Горского) — ну⁈. И где?..

Ждать долго не приходится, и две двери распахиваются одновременно — входная и дверь кабинки туалета. Из коридора заваливает мой бывший, а из кабины показывается новенькая блондинистая девочка из команды логистов. Гадство! Как же она так тихо там сидела?

— Ой, — девчонка пятится, словно готова сбежать обратно. — Вадим Павлович, а… а Вы почему здесь?

— Писать хочу, — со смущённой улыбкой заявляет Рябинин.

— А-а… ну тогда… извините, пожалуйста, — пищит растерявшаяся блондинка и, обойдя неадекватное начальство по широкой дуге, сбегает на свободу.

А Рябинин, не теряя времени, щёлкает замочком на входной двери.

— Аленький… — выдыхает он сипло и делает шаг ко мне, — только не бойся, хорошо?

Во придурок! Он действительно не понял, что влетел в расставленные силки?

Мне хочется ответить чем-нибудь едким, но мозг в отключке, да и голос точно меня подведёт. Поэтому я просто молча жду продолжения. И финала.

Но как же страшно сжигать мост, на котором ты безнадёжно застряла.

— Аленький, то, что ты сказала там, в зале… ты ведь всем это пожелала, да? И мне тоже? — шепчет Вадим и тянется к моим губам.

Я отворачиваюсь, а его губы скользят по щеке, по шее… а руки уже жадно шарят по моему телу — зарываются в волосы, ощупывают грудь, сжимают задницу, тянут вверх моё платье и оглаживают ноги. Все его двадцать пять рук сейчас при деле. А на мои две напал тремор, и, чтобы хоть куда-то их деть, я цепляюсь пальцами за край раковины.

— Прости, что не ценил то лучшее, что у меня было… Знаю, что я предатель, но я не хочу в твоё прошлое, я хочу быть с тобой… всегда… Сашка, только ты мой маяк, — он поднимает моё платье до талии. — М-м-м… чулочки…

Вадим опускается передо мной на корточки, проводит языком над резинкой чулка, дышит горячо, целует, ласкает, прикусывает… Это гораздо пьянее шампанского с водкой, и миллион колючих пузырьков разбегается по моему телу. Никаких сил нет терпеть эту пытку и сдерживать себя, чтобы не взорваться, так и не добравшись до главного действа.

Я уже почти забыла, как остро реагирует моё тело на прикосновения Вадима, как чутко отзывается оно на его голос и запах… и каково это — ощущать себя желанной для НЕГО. Это мой губительный наркотик — яд, который я принимаю добровольно и осознанно. Потому что ничего в жизни не хочу настолько сильно.

— Я не могу больше, Аленький… подыхаю, как хочу тебя.

— Тогда хватит прелюдий, — я отталкиваю Вадима в тот момент, когда он уже стянул с меня трусики и пальцы пробираются к самому сокровенному. — Дорогой, тебе помочь расстегнуть брюки?

Он ловит ртом воздух и кивает одними ресницами, и я быстро расправляюсь с ремнём и застёжкой на брюках. Ещё немножечко… Ох!

Не то чтобы это был какой-то особо выдающийся член, — он стандартного размера и цвета, но не иначе как волшебный, потому что от его вида меня колбасит так, что я едва держусь на ногах. Сжимаю шелковистую плоть в своей ладони и скулю, как течная сука, а рот наполняется слюной. Но нет — минет для него незаслуженный подарок.

— Презерватив есть? — спрашиваю совершенно чужим голосом, и Рябинин качает головой.

— Нет… я же…

— У меня есть.

Быстро извлекаю из сумочки презерватив, разрываю упаковку зубами и ловко раскатываю латекс по напряжённому члену.

— Хватит нежности, Вадим, будь для меня сегодня плохим мальчиком, — выдыхаю ему в рот, не касаясь губ, поворачиваюсь задом и шире расставляю дрожащие ноги.

И послушный плохой мальчик вторгается, как захватчик, больно стискивая бёдра и восхитительно и мощно растягивая меня изнури. И с первым же толчком выбивает из меня невольный крик и слёзы. Мучительно медленно выходит и таранит меня снова… Это настолько пронзительно остро… настолько чересчур, что с третьим толчком я взрываюсь от этой невыносимой пытки, теряя опору, память и остатки разума.

— Аленький, ты мне своей горячей штучкой чуть самое дорогое не сломала, — шепчет на ухо Вадим, прижимаясь пахом к моим ягодицам. Тяжело дышит и признаётся: — Как же я люблю тебя!

Но я уже в здравом уме и отталкиваюсь задом от горячего мужского тела, выпуская на волю придушенного узника.

— Вот чёрт, резинка соскочила, — с досадой шипит за моей спиной Вадим, но, когда я натягиваю трусики и одёргиваю платье, бормочет совсем растерянно: — Саш, подожди, я ещё не кончил…

— А может, не стоило и начинать? — я бегло осматриваю себя в зеркале и поворачиваюсь к Рябинину лицом.

И такой он сейчас невозможно привлекательный — в распахнутом пиджаке, спущенных на бёдра брюках и с обнажённым эрегированным членом с поблескивающей влажной капелькой на головке.

— Пи-и-ип! — не сдержавшись, я прижимаю нежное местечко подушечкой пальца и тут же его облизываю. — А ты горький, Рябинин.

— Это язык у тебя ядовитый, Скрипка. Что, вот так и уйдёшь?

Я опускаю взгляд на слегка поникшего бойца и горько усмехаюсь.

— Знаешь, сегодня одна очень мудрая женщина посоветовала мне оставить всю хуйню в этом году и рвануть в новый год без неё. Так что прячь, Рябинин, и свали в сторону, не загораживай мне проход в моё прекрасное будущее.

— Ну ты и стерва!

— Сочту за комплимент!

А за дверью… целая толпа немых и пучеглазых баб. Впрочем, и не только баб — чуть поодаль, напротив мужского туалета и самцов собралось немало. Только ведущего не хватает. Неужто все дружно обоссались? И главное — все молчат и даже в дверь никто не стукнул. Это, наверное, чтобы нас не отвлекать. Какая очаровательная деликатность!

— А у нас разве здесь собрание? — интересуюсь я и оглядываюсь на Рябинина. — Вадим Палыч, доставай волшебный посох, к тебе тут очередь за чудесами.

Народ мгновенно оживает, но их комментарии мне уже до звезды. Я стремительно покидаю оживлённый предбанник