Надя

Остаток этого вечера и почти весь следующий день я готовилась к предстоящему экзамену. Юра крутился по дому. Разгребал свои вещи и освобождал для меня полки в шкафах. Вполглаза я поглядывала, как он заботливо раскладывает мою одежду и книги, втихаря листает мои тетради, проводя пальцами по конспектам.

Потом Юра надолго пропал на кухне, готовил нам еду. Запахи отвлекали от зубрежки, и несколько раз я прокрадывалась к Чудову и обнимала его со спины. Он настороженно вздрагивал, а после клал свою руку поверх моей, и мы долго-долго стояли рядом, слушая, как бурлит в кастрюле бульон или шкварчат на сковородке овощи и как в унисон бьются наши сердца.

Затем Юра непременно давал мне что-нибудь попробовать, спрашивал, достаточно ли соли, задумчиво почесывая затылок после моего ответа, и возвращался к готовке. Я тонула в этой тягучей идиллии, ловила каждый миг рядом с ним и по ночам старалась заснуть последней и поймать тот момент, когда Чудов первым закроет глаза.

– Ничего у тебя не получится, – шептал он в темноте, крепко сжимая мою руку.

– Я не соревнуюсь.

– Ну конечно, а то я не заметил. Спи давай, завтра вставать рано. Я тебя отвезу на экзамен.

Проиграла, снова уснула раньше, зная, что мой спаситель стережет мой сон.

* * *

Поцелуй на удачу и обещание встретить меня после экзамена напрочь лишили любого волнения. Я сидела на скамейке в коридоре, ощущая превосходство над целой вселенной.

После того как я получила свою зачетку со вторым «отлично», рванула в фойе и сразу же поняла, куда делись мои переживания. Сейчас нервничал Юра, рассеянно здоровался со знакомыми и нервно ослаблял воротник рубашки.

– Ты как? – спросил он меня и кивнул на зачетку.

Показала ему пятерню, но волноваться Чудов не перестал. Покусывал губу и крутил в руках ключи от своей «газели».

– Класс! Отпразднуем чуть позже. Съездишь со мной кое-куда? Там ненадолго, – попросил он.

– Конечно. А куда?

– Увидишь, – кисло ответил Чудов, нащупал в кармане паспорт, пробежался взглядом по страницам, а затем с тяжелым вздохом убрал его обратно.

А увидела я в конце нашей недолгой поездки двери ЗАГСа.

– Ну, все не так уж и страшно? С сегодняшнего дня ты будешь официально свободным человеком?

Юра оставался бледным и сосредоточенным, и мои слова ему совсем не помогали. Как его вообще угораздило на такое подписаться?

– Долго тебя ждать?! – гневно топала ножкой Алина, а стоящий рядом с ней парень был еще испуганнее Чудова и оттягивал руками карманы на джинсах с такой силой, что резинка от трусов показалась.

– Пойдем со мной. – Чудов дергал меня за рукав.

– Справишься, – подбодрила я его и подтолкнула к кабинету.

Вернулся он очень быстро, шатающейся походкой двинулся ко мне, а вот Алина осталась в кабинете, из которого донеслось:

– Следующий!

Тот самый бледный парнишка скрылся за дверью и вышел уже под руку с бывшей женой Юры.

– А вы еще не надумали, ребятки? – поинтересовалась Алина. – Мы вот с Гришей решили не ждать.

По лицу Гриши не было видно, что он вообще что-то решал. Я живо представила, как его руку держала Алина и помогала ставить подпись в заявлении.

Так мы с Юрой и остались в коридоре с повисшим в воздухе вопросом. Я уже повернулась к выходу, когда Чудов поймал мою руку и рывком вернул на место.

– Знаешь… Я теперь свободен, а у нас будет целый месяц, чтобы все обдумать хорошенько. Мы все равно живем вместе, знакомы с детства, росли в одном дворе…

Сейчас он совсем не волновался, говорил уверенно, не сомневаясь ни единой секунды, а вот до меня происходящее доходило с чудовищным опозданием.

– Ты сама видела, что развестись несложно, если нет детей или совместного имущества. Зато я перестану чувствовать неловкость перед твоим отцом за то, что мы в одной постели спим, понимаешь? У нас вроде как документ будет, который… – Чудов запнулся, – … который разрешает нам быть вместе и до конца. Все будет по правилам…

– Тебя только формальности волнуют? Мы с тобой взрослые люди, можем спать хоть рядом, хоть верхом друг на друге. Могу тебе расписку написать, что я не против, если тебе так важны документы.

Я разозлилась на него. Это он из-за волнения такую чушь несет или реально считает, что штампик что-то решит?

– Что? Нет, Надь, ты не так поняла. Я… да блин!

Он вдруг встал на одно колено передо мной и крепко стиснул правую руку.

– Выходи за меня просто так. Если откажешь, я пойму, и ничего между нами не изменится, клянусь. Мы так же будем жить вместе, спать на диване, я буду возить тебя на учебу, любить буду так же сильно, как сейчас… Ну, может, на душе у меня станет немного печальнее, и всего-то. Кому какое дело?

– Ты сумасшедший! Ты в курсе? А еще манипулятор!

– Есть такое. – Юра улыбнулся, не выпуская мою руку. – Ну так насколько ты сумасшедшая?

Да я еще более двинутая, чем он.

– Родители убьют нас, ты же понимаешь?

– Мы им не скажем.

– У меня фамилия поменяется! Думаешь, они не узнают?

– О, так ты согласна стать Чудовой? – Юра поднялся на ноги и взял мое лицо в ладони.

– Если соглашусь на твое безумное предложение, я автоматически Чудова…

– Соглашайся! – К Юре вернулся его дьявольский соблазняющий голос, когда он понял, что почти уговорил меня.

– А это даст мне право целовать тебя? – Я все еще пыталась выторговать себе парочку бонусов от этой сделки.

– Не-а. Это не идет в счет уплаты долгов, извини, там отдельная такса.

– А что я тогда получу? Какая мне выгода?

– Всего меня получишь и на всю жизнь. Как тебе?

– Ты и так мой.

– Черт… Когда ты успела стать такой коварной?

– У меня хороший учитель. Как думаешь, четырнадцатое февраля уже застолбили?

– Пойдем узнаем. У тебя паспорт-то с собой?

Юра

– Надя поступила в твой институт, ты знал?

Мама очень редко заговаривала о ней. Родительское сердце без ошибки чувствовало мою боль, потому в семье все избегали этой темы.

– Не знал, – ответил я после подозрительно долгой паузы, не отрывая взгляда от тарелки с супом.

Я приехал домой на летние каникулы и теперь жадно наверстывал упущенное в Москве. Там мне было одиноко без папы и мамы, пусть и приемных. Но не только по ним я скучал…

– Врешь. Ты не просто так отказался от стажировки за границей и решил поступить в аспирантуру.

Я отложил ложку и позволил себе заглянуть в глаза матери:

– С чего